Лагерь жизни

Кто кого: догхантеры или защитники животных?

УМКА

- Запомните: он не может быть грустным больше 15 минут. Если тоскует дольше, и не хочет играть, значит заболел.

В промозглый мартовский день двое молодых киевлян застыли у глухих металлических ворот. Парочка прилежно выслушивает последние напутствия на ежовом ветру. Девушка держит дрожащий комок, завернутый в полотенце. Так аккуратно и нежно, словно от этого сгустка энергии зависит будущее всего человечества.

Провожающая продолжает делиться дельными советами. Скрупулезно благословляет на новую жизнь. Чтобы измерить температуру, например, лучше взять электронный градусник. Затем смазать его край косметическим кремом (или вазелином), и вставить в задний проход. Но неглубоко. 38 и 6 – это, чтоб вы понимали, норма. Ах, да, вот что еще: нельзя забывать про витамины. Мыть специальным шампунем, не выше шеи.

- Поздравляю, теперь у вас есть ребенок! – подводит, наконец, черту хоть и невысокого роста, но большой в здешних краях человек.

Ослепительная улыбка и теплый голос - хрупкую женщину зовут Александра Мезинова. Бывший руководитель академического хора, сегодня она – основатель и директор частного приюта для бездомных животных «Сириус». Крупнейшего в Европе.

Что ж до «ребенка», его прозвали Умкой – из-за схожести с робким мультяшным героем. Короткошерстный четверолапый доходяга, похоже, еще не оправился от разлуки с матерью-дворнягой. Он переводит взгляд со свинцовых барашков в небе на лица окруживших его людей. Трясется от страха. Покорно ожидает, чем все закончится.

По правде говоря, переживать дальше за Умку вряд ли стоит. Через каких-то 50 минут, успешно преодолев в салоне авто с полсотни километров (от села Федоровка до Киева), он окажется в теплой квартире, у своих новых хозяев. Там у него будет другая жизнь. И кличка тоже. Это в эти минуты он все еще простоватый Умка, а станет - Чарли.

Таких как он, милых и запредельно преданных, в «Сириусе» около двух с половиной тысяч. В том числе 300 котов и кошек. Армия четвероногих умещается на территории в четыре гектара. Залихватский лай собак слышен в километре от приюта. Если не знать о его существовании, то при приближении можно предположить, будто в лесу началась охота века.

Впрочем, она развернулась совсем в другом месте – на улицах и подворотнях Киева. Там догхантеры убивают животных сотнями. Здесь же, в Федоровке, хвостатые бродяги находят кров и пропитание. Тех, кому повезет еще больше, забирают домой сердобольные украинцы или граждане с паспортами стран ЕС и США. 

КУХНЯ

Чтобы накормить каждую пасть, кухня «Сириуса» работает круглосуточно. Коля Скакун знает все ее тайны. Он значит здесь не меньше, чем шеф-повар в модном ресторане. Но нет, парень одет не в белоснежный халат и накрахмаленный колпак. Да и жалованья всего $5 в день. Лицо его и одежда выпачканы в сажу. Черный от копоти, Коля больше похож на шахтера в забое. Колдует у огненных печей, словно античный бог.

Вместо молота большая деревянная палка в правой руке (весло – не иначе). Ею Коля неустанно помешивает склизкое варево. В левой федоровский Гефест держит огромную кастрюльную крышку. Закрывается, как щитом, от жара.

Из динамиков льются скабрезные куплеты «Сектора Газа». В закопченных алюминиевых чанах, тем временем, пыхтит пшеничная и ячневая каша. С объедками и костями – для взрослых особей. Для тех, кто помладше, - бульон. Все чин чином.

Пришлому человеку находиться между пятью двухметровыми печами невмоготу и минуту. В павильон из-за дыма едва пробивается солнечный свет (ранней весной приютский дровник спасает чурбаны от сырости слабо). Нос и глаза щиплет от едкого марева. Вот где настоящая «Адская кухня»! А не то одноименное ТВ-шоу, которым кормят с экранов. 

- По сменам мы работаем, - говорит Коля; словно извиняясь, пытается вытереть сажу с лица. – Я варю, дрова подкидываю. Другие забирают кастрюли, развозят по вольерам. Тяжело? А то как же! За 12 часов через меня проходят около двух тысяч литров каш и бульона. Не с голоду же животным подыхать!

«Сириус» - организация благотворительная. Бизнесом тут не занимаются. Живут на частные пожертвования и спонсорскую помощь. Правда, в последнее время желающих – кот наплакал.

- Ситуация в стране тяжелая, - объясняет директор Александра Мезинова. -Пожертвования крайне минимальны, испытываем нужду во всем. Некоторые серьезные спонсоры разорены. Кто-то уехал заграницу. Кто-то переориентировался на помощь АТО.

На еду для собак тратятся капитально. В месяц уходит 20 тонн крупы стоимостью $3,5 тысяч. Среди расходов значатся: зарплата работникам и стройматериалы; дрова (на отопление и бесперебойную работу кухни нужно десять кузовов топлива в месяц); а также $500 за электричество ежемесячно и много чего еще.

СКАЛЬПЕЛЬ

Если бы Мишка – огромная московская сторожевая - умел разговаривать, то сам поведал обо всем, что ему пришлось пережить. Впрочем, понять, что речь идет о боли, можно и без переводчика. Пес ревет, словно раненный медведь, не подпускает непрошенных гостей в вольер. Мишаня вертит мордой - на нее надет потешный ветеринарный конус из пластика. Пытаясь показать свою силу и бойцовское нутро, он, тем не менее, похож на беззащитного ребенка.

Если начистоту, характер у Мишки не сахар. Нашли его год назад в Борисполе. Стоял в гордом одиночестве у чужого парадного, не подпускал жильцов к двери. Что было у него на уме, одному господу известно. Испуганные люди вызвали полицию. Строптивого пса собирались пристрелить. Но вмешались волонтеры - упрятали бузотера в приюте.

Месяца полтора назад у Мишки начались проблемы: чудовищные боли при упоре на заднюю лапу. Подумали, дело в когтях. После приключений в Борисполе Мишаня так же нелюдим. Подпускает к себе только работницу Ларису. Поэтому обрезание когтей превратилось в целую историю. Здоровяка пришлось на время усыпить. Но от мучений педикюр не спас. Вчера бедолаге отняли конечность.

- Оказалось, остеосаркома – рак кости, - поясняет Александра Мезинова. -Вызвали ветеринаров с рентгеном, взяли анализы. Долго совещались. Внутренним протезом дело не обошлось бы – большой риск, что рак съест всю кость. Поэтому решили резать.

Сказано - сделано. На операционном столе Мишка пролежал несколько часов. Несмотря на мощную терапию, обезболивающие действовали слабо. Но пациент перенес операцию с честью.

- И что дальше?

- Подготовили специальный вольер. Утеплили. Постелили линолеум, чтоб можно было дезинфицировать рану. Подождем пока заживет. Посмотрим, сможет ли становится на три лапы. Если нет – займемся внешним протезированием, - не унывает хозяйка приюта.

ХОЗЯЙКА

Чтобы понять, зачем Александре Мезиновой все эти чудовищные хлопоты, нужно вернуться в один летний день из ее детства. Вот маленькая Саша вместе с мамой под знойным солнцем у моря. Им бы, как всем, купаться и загорать, да некогда. Девочка занята спасением божьих коровок «Кукурузник» сбрасывал их на поля и виноградники для борьбы с вредителями. Но советский пилот немного промахнулся, не учел розу ветров, видимо.

Красно-черные горошинки укрыли весь пляж и лиман пестрым покрывалом. Саша - максималистка. Ей нужно усадить каждую на руку, и отправить в полет: «Божья коровка, лети на небо, там твои детки кушают конфетки, им всем по одной, а тебе ни одной».

Сердобольности Александру научили родители. Вот уж кому полагается Нобелевская премия мира. Кто только не прошел через руки семьи пацифистов.

- Помню, даже ежиков от клещей спасали, - рассказывает Мезинова. – Совы с подбитыми крыльями, орлы, петухи, не говоря уже о котах и собаках… Всех лечили, а потом отдавали хорошим людям. Меня с сестрой научили: нельзя отнимать жизнь даже у самого крошечного существа.

Родительские уроки не прошли даром. За 16 лет работы с бездомными животными Александра Мезинова спасла тысячи хвостов. Пять тысяч собак и котов обрели новых хозяев. Но этот конвейер в Украине, похоже, не остановить. На улицах Киева появляются все новые и новые бродяги.

Питбуль, американские стаффордширы, «кавказцы» и немецкие овчарки, алабаи, русская гончая, спаниели, фокстерьеры, цвергшнауцеры и даже жалостные мопсы… Все они - тоже обитатели «Сириуса», а не холенные участники выставки породистых животных. Иные киевляне, наигравшись, выставляют на улицу даже таких красавцев.

Вольготно прохаживаясь среди девятисот пронумерованных вольеров, можно с легкостью представить себя в лагере для заключенных. Аналогия напрашивается сама собой: решетки, однотипные бараки, сколоченные из досок, миски с баландой, беспорядочный лай. Прогулка по двору на поводке под присмотром волонтеров, человеческая ласка – вот где настоящее и редкое счастье для собак.

Чип, Буба, Лиля, Айда, Шерри, Скай, Белочка, Марта, Фокс, Чак плюс еще несколько тысяч голов. Всех не перечислишь. Невольники - так и есть. Все они - заложники людского малодушия - ютятся в приюте помимо своей воли. Там, на свободе, они никому не нужны. Холод, голод, отрава и меткие пули догхантеров – альтернативы улица, увы, не предлагает. Здесь же, по крайней мере, не предадут и не убьют. А если повезет, кто-то (хотя бы один из этих двух с половиной тысяч) и вовсе окажется в чьем-то уютном доме. Может быть, в вашем?

АВТОР ФОТО: ДАНИЛ ПАВЛОВ