Сроки и способы Конституционной реформы становятся внутренним делом Украины

Международная изоляция власти, санкции к чиновникам и олигархам, финансовая помощь "реформаторам"–три лопнувших мыльных пузыря надежды оппозиции на Запад

Как мы видим – нет ни международной изоляции, ни санкций. Президент находится в постоянном контакте с лидерами США и ЕС, глава МИД Леонид Кожара в рамках Мюнхенской конференции по безопасности провел десятки встреч со своими коллегами.

Что касается санкций, то еврокомиссар по расширению ЕС Штефан Фюле заявил на слушаниях в Европарламенте 5 февраля: «Наша стратегия (а у нас есть стратегия) – это не санкции, а вовлечение, которое базируется на наших ценностях и принципах».

Но и финансовой помощи (в виде кредитов, разумеется!) со стороны Запада тоже нет. Вернее, есть разговоры о помощи (кредитах!), но ничего конкретного. Ни одна из сумм, заявленных оппозиционерами, вернувшимися из Мюнхена, не нашла своего подтверждения. Более того, Президент Еврокомиссии Жозе Баррозу 4 февраля достаточно четко расставил точки над i: «Важно сделать четким один пункт – мы не согласны с идеей, что для того, чтобы страна подписала это Соглашение (об Ассоциации с ЕС), мы должны что-то платить. Эта концепция абсолютно ошибочна. На деле, наше большое предложение Украине – это само Соглашение. Мы предлагаем Украине доступ к наибольшему в мире рынку – внутреннему рынку ЕС. Это предложение, и, между прочим, очень щедрое предложение». И «главу Европы» можно понять: 22 – 25 мая в Европе состоятся выборы в Европаламент, на которых «еврооптимисты» рискуют оказаться в меньшинстве по сравнению с «антиевропейцами», «евроскептиками» и левыми; последние не выступая прямо против ЕС, требуют пересмотреть его основы – с либеральных на социальные. В нынешней обстановке общеевропейской «бюджетной экономии» любой дополнительный кредит в пару миллиардов евро рискует потерей пары процентов голосов сторонников «единой Европы». Тем более, что провокационный вопрос «на что пошли 6,6 млрд. евро, выделенных на программу Восточного партнерства?» пока так и не получил своего исчерпывающего ответа.

5 февраля на ту же тему высказался на пресс-конференции и премьер-министр Польши Дональд Туск, заявивший, что  Евросоюз не готов предложить значительные средства для Украины, но для Киева материальная помощь сейчас – не самое важное.

Но, самое интересное, что в тезисе, озвученном и Арсением Яценюком, и Петром Порошенко – «солидная помощь США/ЕС в обмен на оппозиционное правительство», сомнительным оказались обе части  quid pro quo. Так, глава внешнеполитического ведомства ЕС Кэтрин Эштон по итогам встречи с Виктором Януковичем заявила «Мы не говорили о структуре правительства, мы говорили об экономической ситуации». Так что, похоже, премьерство Арсения Яценюка, от которого он поспешно отказался, а потом запоздало согласился уже ни у кого не стоит в повестке дня.

Еще один важный момент – с законом об амнистии парламентская оппозиция попала в ситуацию «а Баба Яга – против!». С одной стороны, Запад не поддержал негативное отношение лидеров оппозиции к принятому большинством закону об амнистии, с другой стороны, благодаря переговорам «силовиков» с «полевыми командирами» формула  «амнистия в обмен на освобождение административных зданий» будет реализована в срок, невзирая на недовольство ею парламентской оппозиции.

Остается буквально последняя конфликтная точка, – Конституционная реформа и/или возврат к Конституции в редакции 2004 года. В целом, по данному вопросу в украинском политикуме сложился консенсус (если не считать маргинальной позиции Юлии Владимировны, оглашенной ею в письме для фракции «Батькивщина»), вопрос – в процедуре и сроках.

Легитимный способ понятен – голосованиями на двух сессиях (на нынешней весенней – 226 голосов и осенней – 300 голосов). Здесь, кстати, видится единственный случай, когда в условиях перманентного недоверия власти и оппозиции гарантами исполнения взятых на себя обязательств могут выступить иностранные посредники.  

Но наиболее нетерпеливые оппозиционеры требуют «всего и сразу». Не будем влезать в саму юридическую казуистику: всем и так понятно – если депутаты дадут себя уговорить один раз, что есть механизм изменить действующую Конституцию простым большинством (226 голосов), то этот же механизм будет использован для конституционных изменений и в дальнейшем – под новое «большинство» и новую «политическую целесообразность».

Но ведь вроде все согласны с тем, что Конституция в редакции 2004 года должна вернуться надолго – минимум, на десятилетия?!