История одного журнала

За 10 лет мы повстречали много умных и не очень людей, преодолели немалое сопротивление и выпустили 500 номеров. А главное, сделали это с удовольствием

 
 
Когда весной 2003-го основатель компании KP Media американец Джед Санден попросил меня возглавить журнал Корреспондент, я по-русски даже быстро печатать не умел. До этого я несколько лет писал для одного из изданий британского The Economist Group и шесть лет работал в англоязычной газете Kyiv Post — ассистентом редакции, журналистом и редактором. Все тексты и там и там, конечно, писались на английском. Заручившись гарантией того, что я, если что, смогу вернуться на предыдущее место, я решил рискнуть.

Мы перенесли на Корреспондент обычные американские стандарты журналистики и редакционной политики — полное разделение редакции и рекламного отдела, этический кодекс, работу с источниками и структуру текстов. В Kyiv Post работали хорошие журналисты, у них было чему поучиться. Многие из них затем ушли работать в The Wall Street Journal, Financial Times, The New Yorker, Bloomberg и Associated Press.

Санден, выходец из Бруклина, Нью-Йорк, поддерживал свободу предпринимательства во всех ее проявлениях. Он решил, что мы никогда не будем поддерживать никакие партии. Мы будем поддерживать идеи, которые мы для себя сформулировали как личностные и экономические свободы. Иными словами, мы за политическую конкуренцию, свободные СМИ, терпимость к национальности, вере и — о, боже — сексуальной ориентации.

Мы против какого-либо вмешательства государства в экономику, любых препятствий на пути капитала и уж тем более коррупции и диктатуры. Мы представляем общественность в диалоге с властью, а не наоборот. И мы находимся в оппозиции к любой власти, будь она оранжевая, синяя или серо-буро-малиновая.

В США или почти любой стране Западной Европы такая система ценностей попадала бы в категорию мейнстрим, причем с элементами консерватизма. В Украине подобное издание можно счесть космополитичным и, прости господи, либеральным (это понятие дискредитировано на постсоветском пространстве).

Как писать статьи, мы представляли себе неплохо, но как делать журнал, а не газету, не имели никакого представления. Для того чтобы его получить, мы с арт-директором Алексеем Самоваровым отправились в Варшаву заняться промышленным шпионажем. Там в редакции еженедельного журнала Newsweek Polska, где нас любезно согласились принять, мы неделю ходили за главным редактором Томашем Вроблевским, дергали его за штанину и донимали тупыми вопросами, мол, как вы делаете то-то и то-то. Тогда успех Newsweek Polska в соседней стране был у всех на устах. Буквально за полтора года после запуска он потеснил мастодонтов рынка Polityka и Wprost и начал выходить до сих пор немыслимыми в Украине 200-тысячными тиражами. Мы также просмотрели десятки американских, российских и немецких журналов и получили представление о том, насколько важен дизайн, что такое ритм журнала и как делать обложки.

Через некоторое время у нас начало получаться. Аудитория быстро росла, а с ней и доходы. Мой ночной кошмар — неуравновешенные рекламные агенты, открыто презирающие честные и критические статьи, — канули в небытие.

Мы не хотели делать поблажек даже для рекламодателей. Не потому что мы вредные и невменяемые люди, а потому что есть вещи, на которые не можем пойти. Однажды глава украинского подразделения большой российской компании, по совместительству одного из наших крупнейших рекламодателей, дал нам довольно интересное интервью. Он прибыл в Киев с юга России, где возглавлял региональное подразделение, и полагал, что не важно, что говорит человек во время интервью, — важно, что потом напишут от его имени пресс-секретари. Мы не позволили во время сверки текста переписывать интервью. Неприятно, когда тебя дурят и дурят твоего читателя. Мы также не согласились снять текст взамен на три полосы рекламы. Я благодарен профессионалам из пресс-службы, бывшим журналистам, которые в итоге поддержали нас. Вышел практически оригинал интервью.

Во время предвыборной кампании по выборам президента в 2009 году Партия регионов купила у нас большой объем рекламы. В то же время мы попросили десять основных кандидатов ответить на одинаковые вопросы журнала. Ответили все, кроме лидера ПР. Мы поставили его маленьким на пустой странице и написали: Не ответил на вопросы в течение месяца. Я рад, что люди в партии разобрались и поняли, что другого выхода у нас не было.

С людьми из украинской большой политики вообще непросто вести диалог. Многие пресс-секретари норовят переписать интервью, чтобы представить своего шефа в лучшем виде, и вместо живого человеческого интервью впихнуть нам «Ленина на броневике». Сложно даже предположить, сколько человеко-часов мы потратили на телефон и электронную почту для того, чтобы объяснить людям, что нельзя оболванивать нас и наших читателей, подтасовывая факты и переделывая манеру говорить. Мол, это же полностью искажает образ человека в глазах избирателя.

Некоторые норовили даже править наши вопросы. Мы им в шутку говорили, что даже диктаторы-людоеды в Африке относятся к прессе гуманнее. Последнее время начало помогать — теперь воевать приходится намного реже. А может, мы со всеми перевоевали уже. Я не буду рассказывать о людях, которые пытались снять какой-то материал, или продавить какую-то чушь, или, что меня забавляло больше всего, купить обложку.

Конечно, у нас было множество исков, некоторых особо рьяных чиновников из нашего офиса выветривал лишь вызов милиции. Мы тоже иногда ошибались в статьях, не без этого, и затем извинялись.

Главное, чего мы хотели добиться, — это направить общественную дискуссию в конструктивное русло. Уйти от взаимных оскорблений в политике, популизма и национального самобичевания и начать наконец обсуждать, что же нам нужно делать и как. Мы хотели показать, что все страны от Канады до Новой Зеландии делали и делают одно и то же, чтобы добиться высокого уровня жизни и национального процветания, и что не стоит изобретать велосипед, надо просто заимствовать этот рецепт.

Мы детально разбирали опыт успешных реформ Польши, Словакии, Ирландии, Турции, Грузии, Гонконга и Сингапура.

Мы долго разрушали миф, что в Украине ничего хорошего не может быть просто потому, что не может быть. Пойти по стопам Польши и Чехии Украине много лет мешало советское прошлое. Затем появилась Грузия, и советское прошлое перестало мешать. Теперь Украине препятствует ее размер. Интересно, что будет препятствовать, если успешной страной с уважением к правам человека, чем черт не шутит, вдруг станет Казахстан? Я думаю, причины найдутся. Как-то чиновники из МинАПК убеждали меня, что приблизиться к немцам и голландцам по уровню сбора урожая с гектара нам мешает неудачное географическое положение — теплый Гольфстрим далеко.

Недавно у журнала сменились собственники. Новыми владельцами стали украинцы, бизнесмен и политик Петр Порошенко и издательский дом УМХ во главе с Борисом Ложкиным. И, наверное, это лучшее, что могло произойти с Корреспондентом после его продажи Санденом.

Понятно, что мерилом успеха любого бизнеса — а Корреспондент все-таки в первую очередь бизнес, а не гуманитарный проект — является цифра в колонке EBITDA. В этой колонке у нас уже давно все хорошо.

Мы хотим, чтобы там было хорошо и у всех остальных. Поэтому будем и дальше пытаться навязать стране конструктивную повестку дня. Мы не хотим криков и взаимных оскорблений (ну разве что совсем чуть-чуть), мы хотим говорить о том, что надо делать, как делать и, собственно, о том, что надо срочно начинать. Если хотя бы 20% или 30% из того, что мы пишем, будет использовано, мы будем считать, что отработали не зря.

Хочу поблагодарить каждого, кто делает этот журнал. Они тут все на фотографии на целый разворот.

И, главное, спасибо всем, кто с нами все эти годы.