Старик и горе

Провести пенсионную реформу, которая обеспечит сытую старость миллионам украинцев, мешает чрезмерная зажиточность чиновников и обескровленная ими же национальная экономика

Очень скоро буквально на наших глазах исполнится зловещее предсказание бывшего премьер-министра России Виктора Черномырдина: «Мы еще так будем жить, что наши внуки и правнуки будут нам завидовать».

И хотя этот пассаж сорвался с языка Виктора Степановича без участия головы, увы, он оказался прав. Унизительно низкие выплаты, на которые живут сегодня более 13 млн украинских стариков, в ближайшем будущем покажутся «обеспеченной старостью».

Теперь по порядку. Минимальная пенсия в Украине нынче составляет около 894 грн. в месяц, ее до недавнего времени получали свыше 50% пенсионеров, и выслуга лет слабо влияла на конечный результат.

Моя мама, например, работает в Киевском центре крови столько, сколько я себя помню, а мне уже 43 года. Этот геройский стаж позволил ей иметь среднестатистическую пенсию — чуть более 1 тыс. грн. Сколько же нужно было ей проработать, чтобы заслужить хотя бы вдвое больше? Как в подобной ситуации выразился герой рязановской комедии Небеса обетованные: «У меня пенсия хорошая. Маленькая, но хорошая».

Средняя пенсия украинца почти вдесятеро ниже, чем у израильтянина, в девять раз скромнее по сравнению с американцем, в восемь раз ниже, чем у немца, вчетверо уступает польскому пенсионеру, втрое - венгерскому и вдвое - российскому.

И даже при такой жадности Пенсионному фонду Украины (ПФУ) не хватает для бездефицитного существования 20-25 млрд грн. в год. Черпать ресурс практически неоткуда. Госбюджет, из которого и идут дотации в ПФУ, с трудом справляется с многомиллиардной нагрузкой. ВВП Украины, откуда следовало бы ожидать рост благополучия, - безгранично мал.

Он гораздо меньше, чем был в 1990 году, во времена затухающего УССР. Это, кстати, единственный пример на территории бывшего Советского Союза. Все остальные постсоветские республики уже давно превзошли самих себя образца 1990-го.

Ситуацию усугубляет старение украинского населения и сужение трудовых резервов. В среднем на каждого пенсионера приходится один работающий. Два года назад по этому поводу сильно сокрушался Виктор Янукович. Президент Украины указал, что мировая пропорция выглядит один к трем, а есть страны, где и один к пяти трудящихся, чьи налоги способны в сытости содержать своих стариков. 

Эксперты Аналитически-совещательного центра Программы развития ООН прогнозируют, что такими темпами к 2050 году, когда на заслуженный отдых отправятся нынешние украинские студенты, на каждых 100 трудящихся придется уже 139 пенсионеров. Вот тогда пророчество Черномырдина о зависти внуков исполнится в полной мере.

Украина уже давно притворяется, что всецело погружена в решение пенсионного обеспечения сограждан. В 2011 году тогда вице-премьер-министр социальной политики Сергей Тигипко объявил о начале реформирования этой чувствительной отрасли. Первые результаты чиновник пообещал к 2013-му. К этому времени обещалось, что будет ликвидирован дефицит пенсионного фонда и введена накопительная система, по которой каждый сам себе ежемесячно будет отчислять на пенсию определенную сумму. Из всех прожектов удалось выполнить только один - женщинам повысили пенсионный возраст до 60 лет.

А теперь власть и примкнувшая к ней КПУ требуют и вовсе отменить пенсионную реформу. От заявленных инициатив руководство ПФУ всем составом упало в обморок: в случае команды «полный назад» Фонду нужно будет изыскать дополнительные 12,7 млрд грн. для доплат тем, кто недополучил свое из-за изменений пенсионного возраста.

Чтобы закончить с темой, откуда в мире берутся деньги на достойные 60+, напомню, что есть еще и третья ступень реформы — развитие негосударственных пенсионных фондов (НПФ). Но они могут работать только при наличии растущего фондового рынка. А национальная биржа сейчас в таком плачевном состоянии, в котором, пожалуй, не была никогда. Что же делать, чтобы наши внуки нам не завидовали?

У меня нет стопроцентного рецепта, но перед глазами давно маячит призрак польской пенсионной реформы 1999 года. Один из ее аспектов требовал от каждого работающего поляка в возрасте от 30 лет платить 12,2% в государственный пенсионный фонд, а 7,3% - на личный накопительный счет в негосударственный ПФ (новая норма - 2,3%).

Аккумулированные средства были тут же направлены на фондовую биржу. Биржа стала ключевым участником всей польской приватизации, что, во-первых, сформировало честную цену выставляемых на продажу госактивов, во-вторых, превратило простых поляков в собственников немалых капиталов. Ну и, в-третьих, насытило экономику длительными инвестициями.

За первых четыре года было создано 16 НПФ, которые управляли суммой в 10 млрд евро, а к 2011-му - свыше 50 млрд евро. Это вдвое больше, чем все сокровища Пенсионного фонда Украины и в десять раз больше, чем капитализация всего украинского фондового рынка.

Чтобы наши внуки нам не завидовали, нужно, конечно, гораздо больше, чем просто оживление биржи и всей промышленности. Было бы здорово, чтобы большой чиновник на себе прочувствовал, что такое стареть на ежемесячное пособие в 1 тыс. грн.

Но до этого дело дойдет не скоро. Все, от кого зависят изменения в сторону роста пенсий, давно обеспечили себя высокими спецпособиями, которые начисляются в размере 90% от зарплаты госслужащего. В итоге у украинского парламентария пенсия, как у среднестатистического финна, — свыше 15 тыс. грн., у правительственного чиновника не ниже, чем у полускромного американца. Престарелым прокурорам Украины, таможенникам  и судьям завидуют ровесники из Германии, Италии и Польши.

Украинская бюрократия высшего звена все менее чувствительна к общенациональным проблемам, так как располагается от них дальше, чем декабристы от народа. Она лечится в клиниках Германии, отдыхает на средиземноморском побережье, перемещается по отличным дорогам в дорогих лимузинах и никак не может понять, почему мы жалуемся.