Олег Верник о задачах профсоюзов и возрождении украинского левого движения

Есть ли левые в украинской политике, могут ли они в ней выжить и зачем они вообще в ней нужны? Лидер профсоюза «Захист праці» Олег Верник делится в интервью своим мнением и нацеливает на борьбу

Наступление на права профсоюзов, предпринятое правительством Гончарука – напомню, что законопроект №2681 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины (относительно отдельных вопросов деятельности профессиональных союзов)» был внесен главой парламентского комитета по вопросам социальной политики и защиты прав ветеранов Галиной Третьяковой и еще 41 нардепом из фракции партии «Слуга народа», а его инициатором был премьер-министр Алексей Гончарук, – вновь подняло тему левого и правого флангов на политическом поле Украины. Свой взгляд на ситуацию высказал председатель Всеукраинского независимого профсоюза «Захист праці» Олег Верник, с которым беседовал Сергей Ильченко.

Да, профсоюзы готовят серию протестов, но сорвут ли они принятие антипрофсоюзного закона, если у профсоюзов нет политического представительства ни в Верховной Раде, ни в местных органах власти? Давайте попробуем вместе с журналистом Сергеем Ильченко и профсоюзным лидером Олегом Верником разобратся в этом и других вопросах.

– Первый мой вопрос о вашем профсоюзе: примут ли представители  «Захиста праці» участие в серии протестных акций? Каким, по вашему мнению, может быть  эффект от них? Какой может быть реакция властей? Возможно ли вмешательство в акцию титушек и кто может стоять за ними? И, наконец, как вы оцениваете сам законопроект? Особенно его последний пункт: «Имущество профсоюзов, их объединений бывшего Союза ССР и УССР, расположенное на территории Украины и которое по состоянию на 24 августа 1991 года находилось в их ведении, владении и/или пользовании, является государственным имуществом».

– Активность структур Федерации профсоюзов Украины – постсоветской наследницы ВЦСПС, – связана, прежде всего, с тем, что правительство Гончарука заявило о намерении национализировать все имущество ФПУ, доставшееся ей от ВЦСПС в 1991 году.

Это большое число объектов  по всей стране: гостиницы, санатории и курорты. Пользуются ими, как правило, не рядовые члены профсоюза, а небольшая бизнесово-бюрократическая верхушка ФПУ. Сплошь и рядом собственность ФПУ сдается в аренду коммерческим структурам, а простые работники не могут получить даже льготную путевку в полуразрушенный санаторий.

Это, увы, правда – и этим сейчас пользуется правительство, продвигая антипрофсоюзные законопроекты. Иными словами, законопроект №2681, конечно же, антипрофсоюзный,  но токсичный характер ФПУ тоже очевиден. И независимые профсоюзы, выступая  против планов неолиберального правительства по ликвидации трудовых прав граждан, не готовы помогать  ФПУ-шным чинушам в их борьбе за монополию на профсоюзную собственность и профсоюзное представительство. Это две совершенно разные вещи.

Кстати, я считаю, что угроза национализации собственности ФПУ – всего лишь отправная позиция правительства в ходе переговоров, которая должна сделать более сговорчивыми ФПУ-шных бюрократов, побудив их, в обмен на ампутацию этой крайне неприятной для них статьи, сдать большую часть трудовых прав граждан Украины.

В то же время любые массовые протестные акции против принятия антитрудового законодательства сейчас очень важны. И независимые профсоюзы будут принимать в них активное участие. Законопроект №2681 в том виде, в каком он сейчас представлен, абсолютно недопустим.

Произвольные увольнения работников работодателями в любой момент времени; отсутствие у профсоюзных комитетов возможности защитить от увольнений по инициативе работодателей даже членов выборных профсоюзных органов; тотальный перевод трудовых договоров на срочную основу; ликвидация нормативной базы охраны труда, в значительной степени сохранившейся еще со времен УССР – все это вызывает неприятие со стороны независимых профсоюзов Украины.

Использование «титушек» для разгона профсоюзных протестов, на мой взгляд, возможно. Несмотря на информационную поддержку акций ФПУ со стороны оппозиционных властям украинских олигархов, через СМИ и финансовые вливания, вероятность обращения новых властей Украины к помощи титушек всегда остается.

Но тут уже на войне, как на войне. Выходить на протест, имеющий – впервые, кстати, за многие годы, – однозначный социальный характер, безусловно, профсоюзам необходимо.

– А давайте взглянем на проблему глубже: как такой законопроект вообще мог попасть в Раду, и быть инициирован партией, за которую проголосовало большинство населения?

–  Большинство граждан Украины не представляют себе, что такое профсоюз. Идея профсоюза, как инструмента борьбы с произволом работодателей, была скомпрометирована в СССР, где профсоюзы, стали, по сути, распределителями благ среди лояльной к начальству и власти части работников, причем, именно в зависимости от степени лояльности.

Такое отношение к профсоюзу, как к инструменту распределения благ в обмен на лояльность и закрепилось в сознании большинства граждан. Когда же СССР закончился, и распределяемых благ не стало, люди в массе своей перестали видеть смысл и в профсоюзах.

Традиция же солидарной борьбы за общие права, когда нарушение прав даже одного человека вызывает общий протест, – то, для чего, собственно, и нужно объединение работников в независимый, а не продиректорский профсоюз,  была сильна в дореволюционной Российской Империи, особенно в её южных губерниях, то есть в нынешней Украине. Но эта традиция, увы, уничтожена в СССР. Создать ее заново – наша стратегическая задача, но это трудно, и требует времени. И это нельзя сделать одними профсоюзными инструментами. Нужны и политические инструменты – то есть, левые и рабочие партии, а с ними в Украине дело обстоит очень непросто.

Всю сознательную жизнь я считал и считаю себя левым. Для меня «левые» – те, кто стоит на защите интересов наемного труда в его борьбе с собственниками средств производства, включая как социальную политику, так и защиту окружающей среды, поскольку живущий на зарплату человек обычно не в силах создать себе личное экологическое убежище.

И тут есть два уровня: чтобы отстаивать права наемных работников «здесь и сейчас» нужны профсоюзы, как инструмент борьбы за эти права в каждом конкретном случае. А политические партии, представленные в ВР, нужны как законодательный инструмент, создающий поле, на котором такая борьба вообще возможна.

Очевидно, что правые партии всегда будут стремиться свернуть это поле. А левые – удержать его, и, по возможности, расширить. Собственно, по этому признаку и можно распознать, кто действительно левый, а кто притворяется левым, прячась за популистскую демагогию. Но тут есть и нюансы. Любая политическая партия, готовая не только раздавать обещания во имя победы на выборах, но и пытаться исполнять их, предлагает цельную концепцию действий, отраженную в партийной программе.

Так вот, влиятельной, то есть способной войти в ВР, партии, с концепцией, реализуемой, хотя бы в принципе, которая включала бы в себя и последовательную борьбу за права наемных работников,и поддержку независимости Украины, в Украине сегодня нет. И людей, достаточно близких мне по взглядам, совместно с которыми мы могли бы создать такую партию – проукраинскую, левую, рабочую, экологически ориентированную,– сегодня крайне мало.

Я знаю таких людей не более сотни-другой по всей Украине. Иными словами, мы стоим на руинах постсоветского левого движения, – отчасти антисоветского, отчасти ностальгически-советского, и в самом начале пути нового, украинского левого движения, которое неизбежно должно включать в число своих ценностей антиимпериализм.

Именно антиимпериалистический вектор необходим нам для того, чтобы нас не проглотили и не перемололи как Россия, – имперская, антидемократическая и правоконсервативная, так и наши крайне противоречивые союзники на Западе.

Левые должны выдвинуть на передний план идею самоуправления, прямой демократии и народного суверенитета, равно как и отказа от любого внешнего управления. А европейские ценности для нас не абстракция – а, прежде всего, высокие стандарты жизни трудящихся Европейского Союза, социальные и экологические. Что предполагает заточенное под соблюдение таких стандартов устройство общества и государства.

– Давайте поподробнее – о балансировании между Россией и Западом.

– Майдан был сложной цепочкой событий, и, в силу его сложности и многозначности, его оценки слева тоже сложные и многозначные. Но Майдан, несомненно, стал точкой нашего полного расхождения с большинством российских и формально-украинских, но при этом пророссийских левых.

Не только русские либералы, но и русские социал-демократы, коммунисты, значительная часть анархистов – все они закончились там, где начался украинский вопрос. Еще мгновение назад тебя окружали более или менее единомышленники, пусть и с расхождениями по многим вопросам, но, все же, несомненные левые – и вдруг, как по волшебству, тебя пытаются окружить «новороссийские» отморозки.

Только давайте, Сергей, вы не будете спрашивать меня, можно ли было предвидеть их метаморфозу. Очевидно, можно, но как говорят, «маємо те що маємо».

Итак, Майдан стал для нас точкой расхождения. Лично я в этой точке занял последовательную позицию поддержки независимой Украины и осуждения имперской российской агрессии, после чего друзей и союзников в левом движении у меня стало на порядок меньше.

Я не жалею об этом, просто констатирую. А, поскольку, тех, кто поддержал идею возрождения российской империи, среди украинских левых оказалось много, и они получили российское финансирование, став заметнее на информационном поле, то в значительной части украинского общества сложилось впечатление, что «левый» и «пророссийский» – синонимы.

Но это ложное впечатление. Скажу больше – я не верю в возможность быть левым, то есть, как мы помним, последовательно защищать права наемных работников, и одновременно выступать в роли адвоката нынешнего московского режима.

Союз с Путиным и Ко не лезет ни в какие левые ворота, это такой же невозможный бред как воцерковленный в РПЦ-ФСБ «православный коммунист» или портреты Ленина и Николая II на одном митинге.

– Не поверите, но я лично наблюдал это на митинге партии Витренко в Одессе, году так в 2008. Причем, персонажа державшие оба портрета, были в казачьей форме, и один прикуривал у другого – ну, вот не было под рукой фотоаппарата, чтобы сие запечатлеть.

– Ну вот, я примерно об этом. И вся эта публика, позиционируя себя как «левые», а в отдельных случаях даже формально оппонирующая Путину, успешно перехватила инициативу за рубежом – и сформировала там образ правой Украины, воюющей против левых «народных республик». Конечно, постмайданная Украина действительно правая, и остается правой и после замены у власти праворадикалов на праволибералов. Но никакой «левизны» в псевдонародных «республиках» нет и близко. Это не левые, а их имитаторы.

Словом, Майдан отсек от левого движения Украины все лишнее и наносное, но левых – настоящих украинских левых, – оказалось крайне мало. Это, в общем, понятно, учитывая, что левое движение и идеология были  донельзя скомпрометированы в СССР партгосноменклатурой, из которой затем вышли и украинский олигархат – верхушка нового капиталистического класса, и огромный бюрократический аппарат. И это создало большие трудности для формирования в Украине левых сил, способных конкурировать на украинском политическом поле с правыми олигархическими проектами.

К тому же у украинских левых сегодня большие проблемы с адекватной современным реалиям идеологией. Старые,традиционные подходы зачастую не работают. Классический марксизм нуждается в адаптации к современным реалиям, с учетом последних достижений мировой левой мысли.

И вот, сейчас неолиберальное правительство Гончарука грозит нам разгромом профсоюзов, чтобы уже точно, с гарантией, лишить украинские левые партии всякого шанса на возникновение, и оставить на политическом поле только воюющие друг с другом олигархические кланы, разбавив их псевдолевыми политпроектами, которые вырастут отчасти на олигархических, отчасти на российских грантах, тайных и явных.

И в СМИ уже вбрасывается идея о том, что обострив тему профсоюзов правительство подорвет позиции тех, кто требует от него больших усилий по защите независимости Украины, уведя протесты под левопопулистские лозунги.

Это неприятный, и, к сожалению, возможный сценарий. Но надо понимать, что угрозу украинской независимости при этом несет вовсе не «возрождение левых», а, как раз наоборот, их невозрождение, и заполнение их места псевдолевыми симулякрами. Несомненно, война на Донбассе сплотила граждан Украины вокруг патриотических лозунгов и увела в тень лозунги защиты прав наемных трудящихся.

Но этой мобилизации хватило на один электоральный цикл. А на следующем цикле мы наступили на грабли обострившейся социальной повестки – и одновременно, уже традиционно, не получили в парламенте ни одного социально-ориентированного политика.

Даже партия «Батьківщина», которая сейчас пытается оседлать социальные протесты, на европейском уровне входит в правоконсервативную «Европейскую народную партию», а та на дух не переваривает даже намеков на социальную защиту людей наемного труда, и самую что ни на есть «розовую» и мягкую социал-демократию.

Но правые не занимают в Европе лидирующих позиций! И ультраправая Украина окажется не нужна социально-ориентированной Европе! Отсутствие в украинском парламенте даже намека на левые силы уже подрывает доверие к нам европейских политиков.

Очевидно, что мы, находясь в непосредственном соседстве, и в состоянии конфликта с агрессивной имперской Россией, не сможем опереться на Европу в борьбе за сохранение независимости Украины, не создав реальную проевропейскую левую политическую силу, ориентирующуюся на реальную социально-экологическую защиту прав наемного труда.

Сегодня ее создание, как инструмента консолидации рядовых граждан Украины, подавляющее большинство которых работают по найму – вопрос политического, а в крайних ситуациях – и физического сохранения для всех, кто, независимо от личных взглядов, левых или правых, не готов жить ни в малороссийском субъекте РФ, ни в буферной «зоне отчуждения» ЕС.

Еще раз подчеркну: в стране, где стабильный средний класс являет собой тонкую прослойку между избыточно имущими и откровенно бедными, правые партии не могут образовать устойчивое парламентское большинство. И если левая ниша остается незаполненной, то голоса тех, кто не готов голосовать за правых, – а их всегда будет большинство, – утекают к псевдолевым.

А это уже чревато прямым российским влиянием в парламенте и разочарованием проукраински настроенных избирателей, вплоть до крайней социальной апатии и полной потери воли к сопротивлению московскому напору.