Почему погиб комбат Андрей Жук

Со вчерашнего дня наши СМИ на перебой трубят об успешной операции по уничтожению 3 и взятию в плен 8 боевиков «ДНР». Разведчики – молодцы и достойны самых высоких наград.

Однако на фоне этой, пусть и маленькой победы, мы совсем забываем, что в АТО ежедневно погибают защитники Украины. А самое страшное, что это становится чем-то обыденным.

Смерть военнослужащего или добровольца в зоне АТО – тяжелая, невосполнимая потеря. Гибель командира батальона в конфликте низкой интенсивности – ЧП государственного масштаба, которое должно заставить власть имущих и народ задуматься, а все ли у нас делается правильно в стране и армии? Но военные чиновники думать об этом не хотят.

Более месяца назад, 27 мая произошло именно такое ЧП. Погиб командир 3-го батальона 72-й мехбригады Андрей Жук. Погиб как герой, не прячась за спины своих солдат.

Почему решил писать про гибель офицера именно сейчас, спросите Вы? Все банально просто. Успешная операция окрыляет и притупляет чувство опасности, а если к этому прибавить шапкозакидательство и недальновидность больших чинов, то быть беде.

Молодого комбата уже никто не вернет. Никто не вернет и сотни других погибших из-за нарушения элементарных требований боевых уставов, а попросту – непрофессионализма.

Когда 3 марта, во время выполнения несвойственной спецназу задачи, погибло два военнослужащих 73-го морского центра специальных операций, я написал детальный разбор того боестолкновения, мой блог на korrespondent.net был удален, а меня обвинили «в участии в информационной операции российских пропагандистов». А я думаю, что многим военачальникам очень неприятно слушать горькую правду.

Вместо того чтобы провести детальный разбор причин и не допустить их повторения, они кричат об очередном подвиге и награждении героя (посмертно). Так легче скрыть свое головотяпство и непрофессионализм. Кроме того, некоторые особо ретивые журналисты и политики неплохо пиарятся на крови погибших. Особенно преуспевает в этом известный военный «эксперт» Юрий Бутусов.

Свои «пять копеек» вставил он и на гибель Андрея Жука. Все очень красиво и складно у него получилось. По Бутусову, комбат погиб из-за трагического стечения обстоятельств. Очередная партия опытных солдат демобилизовалась, пополнения не было, комбат геройски выдвинулся в район предполагаемого действия вражеской ДРГ и т.д. и т.п.

Давайте попытаемся вместе разобрать и эту боевую ситуацию, чтобы понять, какие ошибки были совершены, и не допускать их в будущем.

Во-первых, по словам Бутусова, из подразделения «домой ушли сразу несколько сот человек, еще сотня отправилась на полигон для прохождения спецобучения. Остались контрактники и прикомандированные». Т.е. батальон, оставшийся фактически без личного состава, продолжал выполнять задачи в полосе ответственности более 15 километров. А командование вместо того, чтобы заменить батальон другим, укомплектованным, или сразу же пополнить его личным составом, понадеялось на «авось». Не прокатило.

Во-вторых, в бригаде, при любых условиях, должен создаваться специальный резерв для борьбы с ДРГ противника, в который входит механизированное подразделение на бронетехнике (до батальона), усиленное артиллерией и другими необходимыми силами и средствами. В задачу этого резерва входит блокирование района предполагаемых действий ДРГ и уничтожение противника. Почему так? Потому что такая группа вооружена только легким стрелковым оружием. Максимум, что у нее может быть – ПТУР. Поэтому, при наличии в бригаде противодиверсионного резерва, спасти диверсантов может только чудо, даже если все они Рэмбо.

Если такой резерв у комбрига был, то в собственной гибели виноват сам комбат, потому что не вызвал его, а поехал воевать с диверсионной группой неизвестного состава и принадлежности сам, прихватив с собой всего двух человек. Если резерва не было, то комбрига надо отдавать под суд за невыполнение требований боевого устава.
Тех, кто считает, что если человек погиб геройски, то нечего копаться в причинах его гибели, дальше прошу не читать, потому что Андрей Жук мог бы избежать гибели, если бы был опытным профессионалом, а не дилетантом.

Если командир бригады не позаботился о борьбе с ДРГ, то это должен был сделать сам комбат имеющимися силами. А именно, создать резерв для решения внезапно возникающих задач (назовем его мобильный), который был бы всегда в его распоряжении. В него можно было бы включить до мехроты, усиленной хотя бы минометным взводом и гранатометным отделением из штатных подразделений батальона. Это было необходимо сделать даже при жестком дефиците личного состава.

Кроме того, на место обнаружения ДРГ должна была выдвинуться батальонная разведка, а не комбат. И не с целью борьбы с диверсантами, а для их обнаружения и предоставления командиру батальона данных для принятия решения на применение вышеуказанного мобильного резерва.

Вот когда разведка обнаружит ДРГ, выяснит ее численность и принадлежность, комбат может принять решение на ее уничтожение своими силами, если их достаточно, или запросить необходимую помощь у вышестоящего командования. Только после этого он мог выдвинуться в район с этим резервом и руководить его действиями, если считает, что командир резерва не справится с этим. Вероятность гибели комбата в случае таких действий очень низка, потому что диверсанты не самоубийцы. Они будут искать способ отойти, не вступая в боестолкновение с превосходящим и лучше вооруженным противником.

По словам Бутусова, 27 мая Маугли выдвинулся в район предполагаемого нахождения ДРГ. «Он смог взять с собой только двух людей, которые были с ним на командном пункте. Бойцов не хватает. Они поехали на ГАЗ-66. Бронемашин у него в распоряжении не было». О чем пишет этот «эксперт»?

Если в механизированном батальоне нет бронемашин, то это не механизированный батальон, а пехотный. Но таких в современной армии уже лет 60 как нет. В мехбате по штату около 50 единиц бронетехники, включая танки, БМП (БТР). Допустим, танки отвели от линии соприкосновения, но БМП и БТР точно остались. А комбат все равно поехал воевать на «шашиге», без минимально необходимого для выполнения такой задачи личного состава. Иначе как беспечностью это не назовешь.

Можно предположить, что в лесополосе было достаточно бойцов, для уничтожения вражеской ДРГ, поэтому командир батальона не брал с собой подкрепление. Но почему тогда те, кто был в районе, не предприняли необходимых в таком случае мер для обеспечения собственной безопасности и доразведки противника? Они позволили подобраться диверсантам на дистанцию, с которой Андрея Жука расстреляли в упор. Вывод напрашивается один: комбат им такой задачи не поставил, а сами они не имели достаточной подготовки, чтобы догадаться сделать это. За подготовку личного состава батальона отвечает его командир. Опять приходим к тому, что у Андрея Жука не хватило профессионализма, чтобы справляться со всеми обязанностями в полном объеме.

«Андрей Жук пошел в армию добровольцем. Он раньше служил в погранслужбе, уволился. А после событий в мае 2014-го в Одессе пошел защищать Украину. С августа 2014 года в составе 3-го батальона 72-й механизированной бригады воевал на Донбассе», – повествует Бутусов. Вам это ничего не напоминает? «Это одна из лучших групп 73-го центра. Командир - позывной Трассер, бывший директор средней школы, прекрасный наставник, который проявил себя как волевой командир, выводя своих бойцов из Иловайска», – описывал тот же Бутусов подвиг спецназовцев 73-го ЦМСО ВМС.

Поясняю. Андрей Жук – бывший офицер-пограничник стал командиром механизированного батальона. А это – около 600 человек личного состава, танки, БМП, бронетранспортеры, минометы, усиление артиллерией и другими огневыми средствами. И все это в бою должно действовать как единый организм. Батальон – основное тактическое подразделение, которое ведет общевойсковой бой. Мастерство и профессионализм комбата куется годами. Сначала офицер командует взводом, потом – ротой. И только лучшие командиры рот становятся комбатами. А здесь – полтора года и комбат. Отсюда и его фатальные ошибки в руководстве подчиненными, в их подготовке. Каким бы личным мужеством и способностями не обладал офицер, этого срока явно недостаточно, чтобы грамотно руководить механизированным батальоном в условиях боевых действий.

И в случае с группой спецназа 73-го ЦМСО ВМС, и в случае с 3-м батальоном 72-й мехбригады их командиры были профессионалами лишь в том смысле, что они заключили контракт с Министерством обороны. Но они не были профессиональными военными в правильном смысле этого понятия, с необходимыми знаниями, опытом, умением руководить вверенными подразделениями. У нас сейчас стало принятым считать профессиональной ту армию, которая укомплектована контрактниками – это подмена понятий. Контрактная основа – это принцип комплектования, а контрактник, приходя в армию, становится профессионалом только после длительной подготовки.

Те, кто назначал на должности командиров учителей и пограничников, прекрасно понимали, что они не профессионалы в военном деле и кроме желания помочь Родине в трудное время, у них ничего нет. А это не достаточно для грамотного руководства подчиненными. Но у нас принято ездить на тех, кто пашет. А комбат-3 был именно таким офицером. При этом в штабах разного уровня на теплых местах сидят профессиональные командиры прошедшие все необходимые ступени становления и обладающие достаточными знаниями и опытом, чтобы возглавить такое подразделение, но их оттуда в войска никакими коврижками не заманишь. Вспомнить хотя бы полковника Кривоноса, погрязшего в грызне за место командующего, но не принесшего никакой пользы на посту начальника УСО. Не удивлюсь, если на место погибшего комбата пришел еще менее опытный офицер.

Вот так бездарно и по глупости мы теряем наших людей уже не первый год. Ведь куда проще наградить очередного героя посмертно, чем тяжело трудится над устранением системных ошибок.

А с высоких трибун народу рассказывают, что наши парни своей смертью предотвратили десятки других смертей, сорвали диверсии противника. Но на самом деле, они стали жертвой порочной системы, которая пытается сохранить себя, прикрываясь героизмом отдельных военнослужащих. На место погибших придут другие, еще менее подготовленные, не обученные и не имеющие боевого опыта и гибели «по стечению обстоятельств» будут продолжаться до тех пор, пока в ССО, сухопутных войсках и других видах и родах войск не подготовят настоящих профессионалов.

И хотя вчерашняя операция разведгруппой 8-го батальона Украинской добровольческой армии проведена успешно (не без участия бойцов 54-го разведбата ВСУ), это скорее исключение, нежели правило.

В ВВС ситуация, несмотря на небольшие налеты пилотов, получше, так как никто не посадит за штурвал самолета учителя или менеджера по продажам, аргументируя это только его патриотизмом и волевыми качествами. Самолет стоит миллионы долларов, а их жалко. Когда же мы начнем ценить людей больше, чем железо? Почему мы тратим миллионы гривен на подготовку профессионалов в учебных центрах, создаем новые командования и образцы вооружения, а в зоне АТО продолжают совершать подвиги и погибать те, кто еще вчера учил детей, лечил больных и растил хлеб? Когда наши полковники и генералы перестанут выяснять отношения, мериться авторитетами и начнут грамотно управлять подчиненными подразделениями и частями, не отправляя ребят на бессмысленную, но героическую смерть?