«А у крымчан – три дня выходных!» или как СБУшники 23 февраля праздновали

запреты для традиции - не помеха

...С неба падала какая-то мокрая дрянь, под ногами хлюпала каша из грязи и снега – погода была словно подобрана под настроение полковника Пидкопайло, начальника одного из отделов Харьковского СБУ, опаздывавшего на работу. С возрастом (а возраст был солидным) Михаил Петрович стал слегка забывчивым, поэтому утренний звонок от командира, разбудивший полковника, застал последнего врасплох: «Петрович, доброе утро! Я сегодня позже буду, так что будь за старшего! Чего? Какой нахрен выходной? С дуба рухнул? У нас 23 февраля в рамках декоммунизации похерили! Ну, Петрович, ё-моё! Давай, не опаздывай!»

Матерясь про себя, Пидкопайло, задыхаясь, влетел в подъезд здания СБУ, уложившись в считанные минуты до начала совещания. Однако, к удивлению Петровича, на работе было тихо и пустынно. Как объяснил дежурный, многие «внезапно» опаздывают. «Ну хоть не только у меня с памятью проблемы, - ехидно отметил про себя полковник. - Декоммунизаторы хреновы…».

В отделе сидел лишь самый младший (и не самый умный, по мнению Петровича) сотрудник – новоиспечённый лейтенант Козуля, свидомый хлопец из ПТУ, участник Майдана, «подающий большие надежды». Уж он-то точно никак не мог опоздать, приняв за выходной «кацапский совковый праздник». Молча кивнув на приветствие лейтенанта, Пидкопайло опустился за свой стол, подперев голову руками. Настроение было отвратное, а мозг отказывался воспринимать этот день иначе, как выходной, считая отмену праздника как некое недоразумение…

…Последним в отдел вбежал, запыхавшись, никогда не унывающий майор Проценко, на ходу выпалив «С праздником, мужики!»

- Сан-Саныч, ну ты-то хотя бы не сыпь соль на рану! – скривился в ответ Михаил Петрович. – И так грустно! Козуля же окинул обоих взглядом, исполненным жалости, в котором можно было прочесть: «Эх, долго же из нашего народа совковый дух выходить будет… на радость клятым ворогам!»

- Нефиг на меня так смотреть, лейтенант! – огрызнулся майор. – Нас с Петровичем ещё сейчас сослуживцы поздравлять начнут!

- С оккупантским праздником? – попытался съязвить Козуля.

- С каким, нахрен, оккупантским?! Лейтенант, нас ещё с этим праздником поздравляли, когда мы с полковником срочку в Союзе бегали! И назывался он «День Советской Армии и Флота»! Оккупантский, блин…

- Совка больше нет, так что теперь – оккупантский! – словно аксиому, бросил Козуля.

Ага, праздника нет, а шоколад «С 23 февраля» наш президент оккупантам выпускает? Да ещё и с георгиевскими ленточками! Лучше уж молчи, Мыкола, итак настроение хреновое! – вмешался Петрович.

…Через полчаса, когда офицеры стояли в «курилке», посыпались звонки. От родных, друзей, сослуживцев, бывших коллег. К слову, последние остались у Петровича в Крыму, где он провел большее время своей службы. Все эти люди, казалось, хотели поиздеваться над несчастными сбушниками, извиняясь в конце после грустных ответов Пидкопайло и Проценко: «Ой, Петрович, извини, вы ж теперь не празднуете…ну как-нить задним числом, бывай!»

-А вот у Михалыча и его мужиков, которые остались в Крыму – три дня выходных! – невесело заметил полковник после очередного звонка.

- Да шо там говорить – даже у сепаров гулянья – согласился майор. – Кстати, Петрович! Хочешь посмеяться? Знаешь, как теперь будет называться твой родной поселок в Крыму?

- Как же? – заинтересовался Петрович.

- Еди-Кую! О, как! – залился смехом Сан-Саныч.

- Да пусть эти придурки из Верховной Рады сами…едут-к-Кую! Совсем офонарели… Надо ж до такого догадаться, тьфу ты! – давясь смехом, сплюнул Петрович. – А ты, Мыкола, как самый прогрессивный из нас, шо скажешь?

- Да шо они там отмечать-то будут…- начал Козуля. – Света нет, жратвы нет, денег нет. Даже центр ватников – Севастополь – превращается в город-призрак. На 70% обезлюдел, магазины закрыты, стекла разбиты – настоящее торжество «русского мира» … Того гляди, весной попросятся обратно, а батальон «Крым» с ребятами из «Правого Сектора» им поможет. Вот тогда и переименуем, как положено! И выходные там тоже уберем, раз вам так обидно! – с довольным видом добавил Мыкола.

- Ого! Это ты где такое узнал? – изумился Сан-Саныч. – Надо бы тётке в Севастополь звякнуть, а то давно не общался, мож чего выслать ей – родной человек все-таки! Неужто и впрямь так хреново там все? Я слышал разное, но такое…

- Отстаёте вы от жизни – усмехнулся Козуля. – Смотрите всё на местных источниках – «Крымский Бандеровец», например. Да и Богуцкая, крымский блогер, неплохо пишет. Все есть, все доступно…

В ответ Пидкопайло то ли крякнул, то ли усмехнулся. – Мыкола, вот напомни мне…ты сколько у нас работаешь? Уже вроде год?

- Около того… – неуверенно ответил лейтенант, ожидая подвоха.

- Так вот, Мыкола, - шумно выдохнув, продолжил полковник. – Ты до сих пор не изучил все наши и МинСтецевские источники? Ты б ещё тут «5 канал» мне цитировать начал про то, как у нас перемога каждый день…Продвинутый дохрена.

Закончив курить, офицеры побрели в отдел. До конца рабочего дня было долго. Из-за однообразного сидения на месте уже начало клонить в сон, когда в комнату заглянул начальник соседнего отдела, подполковник:

- Шо невеселые такие, шанови громадяне?

- Да вот, кто-то отдыхает, а мы здесь торчим, как черти – угрюмо ответил Пидкопайло.

- Это верно – согласился заглянувший. – Но! Есть хорошая новость, Петрович!

- Валяй!

- Командование куда-то уехало, сдается мне – втихаря где-то отмечает запрещенный праздник (услышав эти слова, майор Проценко бросил ехидный взгляд на Козулю). Ну а мы чем хуже? А ну, мужики, заползай в мой отдел где-нить через полчасика! – и подполковник с заговорщическим видом высунул наполовину из портфеля бутылку «Немирофф».

- Ось так, панове! – оживившись, произнес Михаил Петрович. – Пускай они со своей декоммунизацией идут в этот…как его там, Сан-Саныч?

- Еди-Кую!

- Во, Еди-Кую! Мыкола, присоединяйся к нам, а то заставлю отмечать 8 марта! – и офицеры с хохотом (только Козуля не смеялся, но все же пошёл) покинули кабинет…