Свобода слова без свободы мнений

Хотелось бы встретить адекватного сторонника Майдана, который смог бы аргументировано объяснить: как можно бороться за свободу слова, одновременно перекрывая неугодные источники информации?

Хочется понять, каково это искреннему стороннику свободы слова ощущать себя опекаемым государством от «вредной» информации, неполноценным, не способным отличать правду ото лжи без коррекции сверху? Предполагаю, что они не принимают запрет «неправильных» каналов на свой счёт: они их и сами не смотрят, но одобряют эту меру в отношении других, менее идеологически стойких сограждан. Парадокс в том, что поговорить с таким человеком, чтоб понять его позицию, не удастся. Точно так же, как украинские власти огораживают граждан от «вредной» информации, эти люди сами себя отрезают от всего, что не вписывается в их мироощущение. Они не станут отвечать вам. Они даже не допустят ваши слова до своего внимания. Ведь только так им удаётся сохранять бетонную непоколебимость убеждений.

Ситуация со свободой слова на Украине сегодня точь-в-точь такая же, как и с демократией. Свежеиспечённые европейцы и поборники прав человека согласны вынести любой вопрос на голосование только в том случае, если результат совпадёт с их пожеланиями. Они согласны впустить в информационное поле любой материал, но только если он не противоречит их взглядам. Они абсолютно искренне верят, что свобода слова должна работать именно так. Поэтому у них не вызывает протеста, что СБУ требует остановить аккредитацию более 100 российских СМИ, ведь это — СМИ тоталитарные, а значит, свобода слова на них не распространяется.

Не будем лукавить. В условиях конфликта в такой тактике нет ничего удивительного. Все противники всегда стремились отгородиться от вражеской пропаганды и ограничить распространение информации о собственных неудачах, которые враг мог бы использовать в своих целях. Меня удивляет другое. Первое: как им удаётся называть это свободой слова? Второе: не слишком ли переносить информационную войну на запрет даже художественных произведений? Третье: как они умудряются при этом критиковать Россию, в которой якобы существует тоталитарный контроль над средствами массовой информации? Допустим, Россия не самая свободная страна, и в ней действительно существуют определённые ограничения. Но в России не запрещают украинское кино и не блокируют украинские каналы. На российское телевидение регулярно приглашают сторонников Украины, которые могут вступить в дискуссию и высказать свою точку зрения. Получается, что в России больше доверяют своим гражданам, допуская их к  информации из разных источников и позволяя самостоятельно выбрать правильную. Украинскому гражданину такая роскошь непозволительна.

Если вы хотите примирить противников, как вы поступите первым делом? Думаю, вы захотите выслушать обоих. Понять их. Потом вы попробуете донести их позиции до противоположной стороны. Без диалога, без понимания точки зрения оппонента невозможно достигнуть согласия. Поэтому для меня совершенно очевидно, что именно украинская сторона не хочет никакого согласия. Она не хочет слушать и не хочет понимать. Она хочет существовать в своём собственном, комфортном и незыблемом информационном поле. Такая бескомпромиссность весьма похвальна в случае, когда один из конфликтующих уверен в своей скорой победе и не считает необходимым тратить время на разговоры. Но, если он ошибается, ему будет о чём пожалеть впоследствии. Потому что в итоге, когда всё равно придётся договариваться, будет обидно узнать, что тех же самых, а может быть, и лучших  результатов можно было достигнуть и раньше гораздо меньшими жертвами.

Скрывать информацию, устанавливая запреты в современном мире, тщетное занятие. Любой по-настоящему свободный человек не станет принимать информацию, отобранную для него заботливыми работниками спецслужб. Он хочет думать и принимать решения самостоятельно, а не по указанию ВРУ. Для этого сегодня не нужны никакие революции – достаточно толики ума, крохи самоуважения и подключения к сети Интернет. Я не переживаю за нормальных, думающих людей. Они знают, что к чему. Я переживаю за тех самых революционеров, ратующих за гражданские права и свободы. Ведь именно они обречены жить за собственными стенами. В мире свободы выбора без альтернатив, в мире свободы слова без свободы мнений.