Похоже, входит в моду тенденция на выявление отдельных украинских журналистов, работающих на российские издания, и предъявление им обвинений в государственной измене по какому-нибудь странному поводу.
После беспрецедентного случая с арестом Руслана Коцабы, не получившего соответствующей оценки со стороны европейского сообщества, которое якобы ратует за свободу слова, украинские власти пришли к мнению, что такая практика в целом нормальна, и решили продолжать. 10 февраля в Николаеве , работавший на российский портал «Невские Новости». Обвинение по идентичной статье — государственная измена.
Руслан Коцаба
Статья очень тяжкая, но вместе с тем и очень удобная для обвинения. УК формулирует описание измены довольно расплывчатыми фразами. Это — деяние, умышленно совершённое гражданином Украины в ущерб суверенитету, территориальной целостности и неприкосновенности, обороноспособности, государственной, экономической или информационной безопасности Украины. Задача журналиста говорить правду, а правду, даже если она взята из открытых источников и лежала у всех на виду, вполне можно оценивать как ущерб государственной безопасности, особенно если государственная безопасность строится на лжи.
Не удивительно, что выступления против роста тарифов тоже трактуются сегодняшней властью как измена. Захарчука задержали якобы не за статьи, а за то, что он снимал на камеру Николаевский бронетанковый завод. Но почему-то становится трендом привлечения по статье «измена» именно журналистов. Таким образом карательные органы убивают сразу двух зайцев: перекрывают распространение неудобной информации, а заодно пополняют свой запас пленных «сепаратистов», которых можно использовать в обмене пленными. Ведь ни для кого не секрет, что украинские власти, не имея возможностей поймать необходимое количество настоящих сепаратистов, сдают на обмен кого попало просто для количества.
Для обвинений любого, кто работает в абстрактных интересах иностранных держав, а точнее — Российской Федерации, специально приняли скандальное решение о признании России страной-агрессором. На первый взгляд, такое решение ни к чему не обязывает. Признали и признали. Нет никаких реальных предписаний, что должно произойти после принятия такого решения. Этим, кстати, оно и удобно.
Андрей Захарчук
Признавая Россию агрессором, украинские власти ни в чём себя не ограничивают и могут спокойно продолжать выгодные им экономические отношения с «агрессором». Но как только на пересечении с их интересами появляется неудобный человек или организация, карта «страны-агрессора» тут же может вступить в игру. Есть ли закон, запрещающий действие на территории Украины российских фирм? Или запрет на деятельность российских СМИ? Таких законов нет и быть не может по ряду причин, первая из которых — деньги, а вторая —общественное мнение.
Но как только человека необходимо привлечь по статье «измена», тут же на стол прямо из рукава падает решение о признании России страной-агрессором. И вроде бы всё логично. Работаешь на страну-агрессора? Берёшь деньги у страны-агрессора? Давал интервью журналистам страны-агрессора? Что это, если не измена?
Напомню, что «измена», более известная как «зрада», является ключевым символом украинской мифологии. «Зрада», как антагонист «перемоги», всегда где-то близко. Нет никакой возможности уберечься от «зрады». Каждый национальный лидер, каждый герой в любой момент может оказаться «зрадником». Ярош, Ляшко, Порошенко — все они ходят под всё ниже нависающим перстом «зрады». Украинцы, невольно вовлечённые в эту мифологию, подсознательно ожидают «зрады», поэтому она не нуждается в доказательствах.
Что ж, сегодня перст «зрады» указывает на журналистов. На кого он укажет завтра?