Бессарабия: остров скепсиса на политической карте страны

Юг Украины, как обычно, верен себе...

Уходящий год – период, неизгладимо разделивший украинцев на два лагеря. Общаясь с приезжими из центральных, северных и западных областей, все больше ощущаешь, насколько разными стали граждане когда-то единой страны. Кто-то считает это нормой, для меня это нонсенс. На фоне регионов, в которых патриотизм в последнее время стал чуть ли не религией, Бессарабия выглядит эдаким островком политического скепсиса. Хорошо ли это? Анализируя ситуацию, все больше склоняешься к мысли, что, скорее хорошо. Ибо все «що занадто, то недобре».

Последние парламентские выборы показали, что юг Одесской области – единственный регион, который мыслит не так, как остальная Украина. Более 50-ти процентов населения здесь поддержало партии оппозиционного толка. Учитывая, что общество разделено на две категории – тех, кто поддержал идеи Майдана, и тех, к то их отвергает, так вот, если мыслить этими категориями, то в Бессарабии вторых (согласно предпочтениям избирателей) больше. Это фактор «номер один». Во-вторых, избиратели поддержали политсилу, в которую вошли местные руководители с высоким уровнем доверия граждан (речь  - о градоначальнике Измаила Андрее Абрамченко и партии «Сильная Украина»). Ну, и, наконец, лидер предвыборной гонки в Бессарабии – «Оппозиционный блок», за который проголосовал электорат бывшей «Партии Регионов». Для патриотически-настроенных областей это – нонсенс, хотя на самом деле то, что люди не способны так быстро менять свои убеждения, - вовсе не нонсенс, а, скорее, - норма.

В Украине (хотя, не только в ней) политики применяют технологии, построенные на межнациональной розни и всевозможных фобиях. В отдельных регионах эти технологии сработали, там, где для этого есть почва: моноэтнический состав, исторические и культурные предпосылки. Бессарабия – полиэтничный  край, где уже на протяжении порядка трехсот лет формируются взаимоотношения, построенные на толерантности, неприятие радикализма, пацифизм – характерные черты этого края. Здесь упомянутые политтехнологии не срабатывают, бессарабцы – плохой «материал» для достижения определенными политсилами своих целей.

Достаточно своеобразную форму здесь имеют взаимоотношения власти и оппозиции. Само понятие «оппозиции» весьма условно. Если власть получает легитимность во время выборов , то оппозиция должна затем получить одобрение граждан, признание - именно своей оппозиционностью, объективной критикой действующей власти.  В Украине наблюдается постоянное перетекание оппозиционных сил во власть, и, как и итог, - на манеже все те же. Безусловно, это не может не сказаться на уровне доверия людей к оппозиции. Если говорить в масштабах той же Бессарабии – противостояние между властью и оппозицией возможно в том случае, когда оппозиционных политиков поддерживает избиратель. У нас же большинство избирателей либо поддерживают действующее руководство (как, к примеру, в Измаиле, где рейтинг действующего мэра очень высок), либо не поддерживает никого, поскольку среди оппозиционеров нет ярких лидеров с высоким кредитом доверия людей.    Взаимоотношения власти и оппозиции  в провинции не имеют идеологической подоплеки, если между ними и существует противостояние, то оно построено на перераспределении каких-то благ, коммунальной собственности, на схлестнувшихся бизнес-интересах.