Ничего не осталось

Вот проснулись вы однажды, а ничего у вас нет.

Ни денег, ни компаний, ни лояльного персонала, ни преданных директоров. А это значит, что почти наверняка теперь у вас нет и друзей, которые на всех торжествах дарили такие изысканные подарки и так клялись в верности до гроба за шикарно накрытым ресторанным столом. В половине случаев это означает, что у  вас нет больше жены, или жены и детей – но дети тут не виноваты. Их просто увезли от вас. Да и жена не виновата, что выходила замуж за ваши деньги, положение, пафос и преклонение окружающих, а не за вас. Она не виновата, виноваты во всем вы.

 Во всем – это в  том, что деньги испаряются со счетов в считанные секунды; что положение – вещь по типу воздушного шара: на празднике это главное, а как только появляется в этом сплошном празднике, который есть ваша жизнь, инородный колюще-режущий предмет – он лопается, мгновенно и оглушительно. А вы ведь так важно восседали на этом шаре, а теперь летите вниз головой. И ваш пафос теперь глуп и смешон: хорошо быть пафосным, нося Longines HydroConquest, выходя из Maseratti Spider и надевая Air Jordan 2 Eminem 313 под Ermenegildo Zegna Bespoke. Тогда любая чушь, изреченная вами, становится неоспоримой истиной. Но сложно быть пафосным, нося ботинки из магазина «Таможенный конфискат» и одежду, купленную на вещевом рынке. Тогда самые неоспоримые истины приобретают свойство чуши. Преклонение окружающих – это просто смехотворно. Ведь 90% из них вытрут о вас ноги, как только вы лишитесь всего.

 Что остается? Затейник Кант, любивший запускать бумажных голубей с  вершины Кенигсберской башни, сказал бы: «Звездное небо над головой и моральный закон внутри нас». Сложно придумать более бредовые слова для времени, в котором мы живем. Так что же остается? Остается ваше «Я». Если оно, конечно, что-то из себя представляло до того, как вы залетели так высоко. Остаются скилы, которые не зависят от положения и отношения окружающих. Остается умение идти до конца и подниматься после удара, если, опять же, вы его себе не придумали.

 Вы не думали, куда вы пойдете, оказавшись без денег, айфона с контактами и персонала, решающего все вопросы, стоит лишь поднять бровь? Вы можете пойти кидать лопатой бетон. Но это при условии, что у вас хватит здоровья. Можете пойти перфораторщиком. Но при условии, что вы умеете работать перфоратором. Можете пойти класть асфальт. Это если вас захотят взять. Если вдуматься, вы можете немало: копать могилы, торговать на вещевом рынке лифчиками, или на Привозе – рыбой вразвес, наняться уборщиком в  приют для бездомных, выгуливать собак, мыть полы на вокзале, да мало ли еще что.  Это все не потребует больших усилий.  А вот чем выше – тем все более нереально, невыполнимо, если с ноля, настоящего, гамбурского счета ноля, без социального жеманства, подпорок и этой игры в игру, в которой все так увязли за годы успеха. Потому что, когда вы никто и ничто, вас не возьмут даже прочесть лекцию, сколько бы десятилетий самого крутого опыта у вас ни было за плечами. Потому что там, где встречают по одежке, ваш опыт не значит ничего. Его просто нет. Вас не возьмут бизнес-консультантом; советником; вам не доверят ни гривны денег и ни одного проекта для уровня первоклассников.

 Воланд говорил, что человек смертен, но самое неприятное в этом, что он внезапно смертен. Перефразирую: минусы в такой, со стороны, сладкой жизни бизнесмена в  том, что бизнес подвержен сбросу на ноль. Но самое неприятное в  этом, что он подвержен внезапному сбросу на ноль.  У вас есть на этот случай варианты?

 Вообще, начиная с определенного уровня, все окружающее начинает напоминать анекдот:

 Приходит бомж наниматься на работу в крупную корпорацию. Ему менеджер говорит: «Хорошо, берем вас! Вот вертолетная площадка, если надо. Берете вертолет и летите куда нужно, вот пилот. Если надо по городу – то вот мерседес, вот водитель Саша, садитесь и он везет вас куда надо. Если надо девочек – у нас есть десять топ-моделей, берите сколько нужно и  делайте с ними что хотите». Бомж слушал, слушал, и говорит: «Вы что, прикалываетесь?» А менеджер отвечает : «Так ты же первый начал».

 Если снести всю бутафорию и реквизит, окружающий бизнесмена, то прочное ядро, сердечник,  окажется весьма небольшим. Но мы, достигая большего, стремимся строить жизнь не на этом ядре, а на декорациях. Которые часто построены вообще посторонними. А ничего нормального на фанере и папье-маше построить нельзя. Даже если они покрашены под гранит. Даже если окружающие убеждают вас, что это – гранит. Потому что, где декорации – там и цирк. Или театр. В лучшем случае.

 Мы забываем искать настоящее.