Здесь или там?

Моя дочь плакала и умоляла меня не прогонять ее. «Зачем вы выгоняете меня из дома?» - спрашивала она. Но я был непреклонен. Такова моя отцовская воля.

Речь шла об учебе в Англии. Саше, девочке тонкой, мнительной и домашней, эта идея не понравилась. Ее буйное воображение сразу нарисовало ей кошмар. Я отлично понимал ее, потому что мое воображение тоже рисовало мне кошмар – во что превратится ее жизнь уже к 30 годам, если она получит образование в Украине. Образование, которого нет уже сегодня.

 Да, я хочу, чтобы ребенок учился в  Англии. Почему так? Потому что я  вижу, что здесь происходит  с образованием – средним и высшим. К моменту, когда дочке нужно будет поступать, высшего образования в Украине не останется. Потому что его не осталось уже сейчас.  Меня от порочной, плодящей лузеров тысячами, схемы «Отучиться в местном вузе, получить местную корку, выйти к местному тупорылому работодателю, менять фирму за фирмой, к 40 остаться нолем» уберегло только одно: я никогда в жизни не выходил ни к какому работодателю, предпочтя сделать шаг с обрыва – в неизвестность украинского бизнеса. Мне было 23, в таком возрасте это простительно.

 Но дело в  том, что я  не хочу, чтобы мои дети делали какие-либо шаги с каких бы то ни было обрывов в  неизвестность. Поэтому – Англия.  Страшные картины, которые рисовались Саше, оказались не такими страшными. Для начала выяснилось, что ехать не прямо с завтрашнего дня, а через несколько лет. Второе – что учиться она там будет не на кого я  скажу, а на кого она захочет. И прямо сегодня она не теряет ни дом, который так любит, ни семью, без которой не может прожить и дня, ни привычную среду.

 Потом состоялась поездка в Англию, в летний языковой лагерь. Вроде бы как отдых и игра, и все так мило и ненавязчиво. Но оттуда она уже приехала с совсем другим настроением. Походив несколько дней после приезда по городу, естественно, в обычном сопровождении взрослых, и она сопоставила атмосферу здесь и там. Ощущение, которое  зародилось у нее там, сформировалось окончательно и бесповоротно:  надо ехать. Она загорелась этой идеей, и она уже не отпускала ее. Увидев, что такое Англия, ребенок уже хочет учиться там. Подчеркну: учиться, не более. Для начала.

 Я объехал много стран. И при этом ни разу не был в Англии. Мне сорок. Ей девять. Она уже ездила, я – нет. Не вспомню, куда я  ездил, когда мне было девять. Кажется, к бабушке в село на автобусе, один. Почтальон подвез меня от трассы до села через бесконечные поля. Подсолнечник – вот что я  видел в своем путешествии, когда мне было девять. Подсолнечник от горизонта до горизонта.  И Саша, и даже маленький Гоша  видели такие страны и в таком количестве, о котором я в их возрасте не то что не мечтал, а  даже не подозревал.

 Семья, в которой я  рос, жила бедно. Родители старались дать мне самое лучшее. Знаете, что было этим самым лучшим? Пара мандаринок, шоколадка. Такая возможность выпадала очень редко. И это было настоящим, огромным событием. Мне понадобилось много лет и двое своих детей, чтобы понять, что родители всегда будут стараться отдать ребенку всё. В особенности то, чего никогда не имели сами, а может, и никогда не будут иметь.

 Жалею ли я, что не учился в Англии? Жалко ли мне, что я не рыдал, вообразив, что навсегда теряю семью и дом, когда отец сказал мне, что отправляет меня в Англию? Не жалею. Потому что я надеюсь, что это получится у дочки. И получится хорошо. Хорошо – это когда человек счастлив.

 Маленькие, твердые, матовые, ярко-оранжевые мандарины с черными ромбиками наклеек и надписью «Maroc». Самое дорогое в них было то, что я получал их от мамы с папой. Теперь я знаю,  что чувствовали они, когда давали их мне. Я не уверен, что они тогда съели хоть одну. Мандаринки, Англия… Для родителей это одно и то же. Просто теперь – на другом уровне. Просто тридцать лет прошло. Но что бы мы ни протягивали детям, это по-прежнему значит то же, что и тогда: «Я хочу, чтобы твоя жизнь была счастливой».