Без контактов

В девяностых центр города, который был по сути один сплошной базар, был заполнен беспризорными детьми.

 Их было много, и они были повсюду. Грязные, в лохмотьях с чужого плеча, с пакетами, из которых они вдыхали «Момент». Я не знаю, многие ли из них живы сейчас. Но один выжил точно.

Тогда я работал в центре в ларьке, ел, жил и учился на те 5 гривен, что утром получал от хозяев ларька. Рядом была площадка, на которой жили беспризорники. Один из них отличался от остальных. Если все были беспризорниками по ситуации, то этот был им по призванию, зову души. Он был лет на шесть младше меня, проворен и смышлен, у него был живой острый взгляд и цепкий ум – иногда мы общались с ним, когда он терся у ларька, выпрашивая пару сигарет или «мивину». Он удивлял взрослостью суждений и эрудицией.

И у него была семья: папа, мама, младшие братья. Они  жили в паре кварталов от моего ларька, и раза четыре его бригадного вида папа с такими же бойцами устраивал на него облавы, ловил и возвращал домой. Дома в  том районе были хорошими, пафосные квартиры в них скупались коммерсантами и бандитами,  это было модным. Также район населяла угасающая партноменклатура, пережившая свою эпоху и еще не успевшая продать квартиры коммерсантам и бандитам. И его возвращали в одну из таких красивых, богатых, дорогих, благополучных по определению квартир.  Но через некоторое время после отлова он снова возвращался к  уличной жизни.

Однажды он спросил меня, как можно заработать денег. Я ответил: «Да как угодно. Газеты продавай!» Через неделю я увидел его на этой оживленной улице с пачкой газет. Я наблюдал, как он продает. У него был талант: он бойко сновал между людьми, что-то выкрикивал, размахивал газетами как мальчишки-газетчики в кино, и люди у  него покупали. Торговля шла.  Я должен был признать: бизнес-хватка у него была лучше, чем у меня тогдашнего. И это было обидно, потому что уже тогда я знал, что жизнь посвящу бизнесу, и постоянно строил разные планы и мечты. А он еще и читал газеты, которыми торговал.

Потом я ушел из ларька, и больше не видел его. Я был уверен, что он стал коммерсом: поболтался еще по улице, пока не надоело, образумился, вернулся в семью, где тепло и сытно, взялся за ум, ибо он был одним из самых умных людей, которых я  встретил по сегодняшний день, выучился, использовал все возможности семьи и сейчас ведет какой-нибудь бизнес. По крайней мере, именно так поступали те немногие оборванные панки и бунтари, с которыми я тусовался в студенческие годы. Смешно, но  самый оголтелый и брутальный среди них панк вырос в самого самодовольного и пафосного предпринимателя из всех, известных мне.

Но это оказался не тот вариант. Недавно я встретил этого бывшего беспризорника, торговавшего газетами. Я узнал его, спустя 20 лет. А он узнал меня. Он был по-прежнему умен и наблюдателен, и память его была такой же цепкой. Он оказался парковщиком, у которого я  запарковался в центре. Мы поговорили немного, среди прочего он спросил: «А что лучше ездит, «лексус» или «порше»?» - при том, что на своем стареньком «порше» я не езжу довольно давно. Значит, он замечал меня когда я еще ездил на старой машине. Была середина дня, стояла страшная жара. Он был достаточно сильно пьян.

Я ошибся. Он не стал коммерсантом, он стал парковщиком. И я вспомнил моего одногруппника. Он работал сторожем автостоянки. Это означало одну-две гривны за каждую машину лично ему, сверху. Это были баснословные деньги, а сам он казался нам невероятно богатым. Это была вершина бизнеса, жизнь, которая однозначно удалась. Я даже мечтать не мог о такой работе: она перепадала избранным. Так мы думали тогда. Был 1997 год.

Ночью, заглушив двигатель нового «лексуса» неподалеку от моего загородного дома, я долго сидел, размышляя: почему, имея такие данные, он не стал никем? Так же как некоторые мальчики из моего детства, выдающиеся способности которых были видны невооруженным глазом?

Первое – его не выпустила среда, в которую он так стремился и в которой, по итогу, увяз. Второе – переход из касты в касту невозможен не только в Индии, но и здесь. И даже движение вверх внутри своей касты требует сверхусилий и нестандартных ходов. Третье – он не использовал связи, которые были доступны ему в семье и не позаботился о собственных.  Мы движемся вперед не самостоятельно, мы движемся, цепляясь за ячейки сети, сплетенной из наших контактов и связей. Без нее ничто не возможно. Мой партнер постоянно вовлекает меня во все новые предприятия и бизнесы, потому что он гуру в организации любого производства, и не любит общаться, а моя записная книжка пухнет от контактов самых разнообразных людей. Четвертое – скорее всего, большего ему просто не нужно. Возможно, он достиг своего уровня и просто счастлив.

В конце концов, люди часто путают объемы прибыли и счастье. Но все равно – всегда жаль нереализованного потенциала.