Свой первый бизнес я открыл на четвертом курсе. Я жил в общежитии и ел на деньги, которые получал в ночном ларьке. Персонал состоял из меня и партнера. Основные фонды – два списанных из НИИ стола в комнате гостиницы Астория – мрачного гадюшника в 90-х, но на центральном проспекте. Еще у нас была зеленая «тройка». Не БМВ. Наша первая сделка составила ровно сто долларов, или 200 грн. И никакие папы на моей свадьбе не говорили в подставленный тамадой микрофон: «А эту фирму с персоналом я дарю молодым в качестве свадебного подарка, горько!». Дядя не представлял меня совету директоров, передавая дела. Я не приходил в бизнес жены в качестве консультанта, директора, учредителя. Зато можно сбиться со счета, считая, сколько раз за эти 20 лет мы начинали все с ноля, с чистого листа.
И поэтому, когда кто-то советует мне быть паинькой, чтобы не потерять все, я смеюсь. Я терял все ровно столько раз, сколько нужно, чтобы понять: утраченный бизнес – это как разбитая машина. Лишь лузер не в состоянии обзавестись новой. Закон таков, что чем ниже падаешь в том, что считается неудачей, тем выше выстреливаешь при следующем заходе. Когда меня «дружески» предупреждают «ты не знаешь, кто с тобой рядом, ты потеряешь все деньги» я отвечаю: это вы не знаете, кто рядом со мной, а все деньги – слишком большая абстракция, чтобы ее потерять.
Бизнес – это движение колеса. Вы то в верхней, то в нижней точке. И если кто-то сулит, что вы всегда будете в верхней точке, вбейте ему осиновый кол в горло: всегда находиться в верхней точке можно, находясь ВНЕ вращающегося колеса. Недавно я общался с человеком, который рухнул в своей карьере до тюрьмы, но после этого взмыл на такую высоту, которая мало кому в Украине снилась.
Странный способ пытаться манипулировать, давя на «потеряешь все деньги». Дело в том, что все деньги – это мираж. Такой же, как две мои квартиры в Лондоне, о существовании которых я вчера с удивлением и без удовольствия узнал из Вилкул-СМИ. Удивило меня то, что эти квартиры я купил детям. Это как-то не бьет в образ мрачного дельца, коего из меня лепят борзые дарования за деньги конторы «Папа и Сын». Без удовольствия – меня огорчило, что квартиры в Лондоне. Я ненавижу Лондон. За сырость, смог, арабов, туман, хаос на улицах, отсутствие зелени, дороговизну, отдаленность аэропорта Хитроу, за то, что поздно светает и рано темнеет. Я понимаю логику: эти две квартиры, должно быть, на одной площадке с квартирами Насирова, но – какой моим детям толк от Насирова? Ручаюсь, что им он не интересен.
Господа. Когда я буду покупать квартиры детям, это будет не Лондон. Квартиры для детей должны быть где-то, где всегда тепло, много солнца, где морской воздух, отличные пляжи и много фруктов круглый год. Только ограниченный мозг тупого нищеброда может придумать квартиру в Лондоне. Это говорит о том, что придумавший никогда не бывал в Лондоне. Стоит туда попасть, и эти фантазии оставляют человека навсегда.
Я не боюсь потерять все деньги. Потому что в любом городе в любой стране мне нужны только две вещи – телефон и сим-карта, и вечером этого же дня у меня в кармане будут первые сто долларов.
Я ведь не начинал на деньги папы. Я начинал в 90-е, с ноля. Мы еще есть такие. И нас много.