Обстановка не та, когда люди чинно сидят в креслах в зоне отлета, уткнувшись в планшеты, и ждут международного рейса. Наш рейс, хотя он и в Мексику, считается внутренним, даже товары в дьюти-фри идут с налогами.
Я спрашиваю у тех, кто поближе – что там такое? Мне говорят: вот, афроамериканец хотел место у окна, но его посадили у прохода, а он там сидеть не хочет, хочет у окна, поэтому стоит в проходе, поэтому самолет не взлетает.
Приходит командир корабля. Тоже уговаривает. Негр не соглашается. На сороковой минуте по салону начинается ропот, впрочем, не слишком громкий. Наконец раздается крик. Какая-то женщина кричит негру: «Эй, мистер, у меня место у окна. Я тебе уступаю его, иди и садись, а я сяду на твое место, а то мы никогда не улетим». Негр абсолютно невозмутимо, с чувством, что так и должно быть, шествует по салону, устраивается в кресле у окна и моментально засыпает. Женщина усаживается на его место у прохода. Пассажиры аплодируют женщине. Самолет начинает выруливать на взлетную полосу. Впереди раздается смех. Это женщина, отвечая на комплименты соседей, какая она молодец, и как благодаря ей 100 человек имеют возможность лететь всего с 40-минутным опозданием, говорит: «Это ОК, там всё равно напротив иллюминатора крыло, из-за которого ничерта не видно».
Решите сами, о чем этот пост – о политкорректности, когда никто не хочет связываться с черным, чтобы не полететь с работы по обвинению в расизме, или о знании гражданином своих прав и использовании их вплоть до нагибания сразу 100 человек в салоне и экипажа корабля.
Это очень американская история. Однако она о правилах, которые не игнорируются, как бы дико это не выглядело.