История отомстит, Киев – переживет

Веком раньше не менее революционные массы свергали киевский памятник царю. Кувалдой раздробить ему кости не догадались.

Так получилось, что 11 поколений моей семьи живут в Киеве – был он когда-то польско-украинским городом. Дома Киева были построены из кирпичей с нашими клеймами, по городу ездили конные экипажи нашей семейной Ко, имение наше было там, где теперь иняз, а в Музее истории Киева, до его разгрома-переезда, о нас был стенд. Семья не покидала  город даже на время войн, эвакуаций, считая это невозможным предательством. Голодала, выживала, спасала других, и не только украинцев, и не одних поляков.

 Когда у нас в роду возникли Браницкие, я подумала, что история нашего, уже не польского города продолжается на новом витке. Мы никогда не вступали в партии, в том числе и в КПСС. И не только потому, что имущество семьи отняли большевики, а их последовали через 20 лет семью репрессировали. По итогам их деяний стенд о нас появился в Казахстане, в Акмолинском лагере жен изменников родины с циничной аббревиатурой АЛЖИР.

По понятным причинам, семья диссидентствовала, большевизм и Ленина в частности не воспринимала и ценила каждый камень своего города. Может потому,  что вручную с другими киевлянами восстанавливала его после войны, выходя на разбор завалов взорванного Крещатика. Сейчас Киев - город не киевлян, а приезжих, как всякая столица. Среди моих друзей «коренных» жителей – на одной руке пересчитать. Приезжие как новые силы и новые краски вливались в город, расцвечивая его и влюбляясь в него.

На таком сильном историческом поле приезжие вандалы как-то не проявлялись. Коррективы внес нынешний день. В «оранжевую революцию», когда Крещатик вмещал миллион человек, витрины Дома профсоюзов были целы и памятники с пьедесталов не падали. У меня нет пиетета к дедушке Ленину. Но когда приезжие веселые ребята громят мой город, я знаю, что ему больно. А когда к этому процессу присоединяются «киевляне в первом поколении», ему еще и обидно. Город с историей в 15 веков перемалывает многих, и не только Ленина, потому памятник ему так долго и стоял на бульваре не его имени. Был он там и оттого, что считался памятником искусства, был работой скульптора Михаила Аникушина и наследием, изучаемым ЮНЕСКО. Стащить его, разбить и уничтожить  - задача не для борцов с коммунизмом. Насколько помню, его победили другие люди в другое время. Это - акция тех, кто варваром пришел в этот город и, не разобравшись, стал его громить  и править по своему уставу.

Веком раньше не менее революционные массы свергали киевский памятник царю. Кувалдой раздробить ему кости не догадались. Теперь этот памятник покоится во  дворе киевского музея. Пойдут ли его добивать те, кто так яр в прощании с прошлым?

Людям,  не впаянным в киевскую ауру трудно это понять, но когда богемной известной киевской творческой семьи, знавшей Параджанова, выбегает на майдан, размахивая фрагментом бывшего Ленина, это выглядит дико. Так Киеву показывают полное неуважение и к нему, и его прошлому. А будущее, видимо, символизируют снятые с дорог крышки люков – их превратили в общественные туалеты как раз напротив театра Леси Украинки.

Кстати, ее памятник тоже мешает широким массам – он стоит под нынешним зданием Центризбиркома. Будут ли сносить и разбивать его ради устрашения ЦИК? И как сложится судьба памятника Пушкину на нынешней площади Славы, созданном «при царях» за деньги киевских гимназисток? Нужно ли его уничтожить во имя борьбы с русским влиянием на украинскую культуру?

Мне трудно поверить, что «преступная власть» дала команду громить и уродовать Киев. У нее для этого были законные возможности с 2010 года. Хотела бы -  могла б их использовать. Я скорее поверю, что оппозиция не справилась с протестующими, как богемная киевская семья -  с воспитанием потомка, для которого размахивание фрагментом Ленина – самый революционный жест. И как показал пример тех, кто сносил киевский памятник царю, история таких жестов не прощает. Киев же их переживет. Он и не такое видел

ПС Харьковчанам во главе с М.Добкиным вряд ли стоит беспокоится со сбором денег на нового Ильича: Киеув он был ценен только как художественный аникушинский, а не идеологический объект, в новоделах город не нуждается