Заповедник поэтов

Всякий, кто присутствовал на поэтическом вечере, мог убедиться, что поэты не произошли от обезьян. Пока – нет. Поэтому для них нужно опытной рукой создавать особые условия, чтобы они резвились, размножались и не рыли подкоп наружу.

Организаторы Международного литературного Волошинского конкурса, что каждый год проходит в Коктебеле в сентябре, не стали ничего придумывать. Они мудро взяли за основу то, что ввел в обиход поэт Максимилиан Волошин и его эксцентричные друзья. Лучшего и желать нельзя. С помощью своих связей, обаяния и магнетических флюидов творцы этого фестиваля привадили известных литераторов из разных стран мира, особенно почему-то России. Наверно, потому что Россия наиболее активно откликается на предложения сотрудничества. Украина искусство не финансирует, и поэтому получается глупая ситуация – наглые и раскормленные, старорежимные, как бабушкин сапог, часто жирные в прямом смысле слова русские поэты курсируют по миру, где для них в потаенных местах устраиваются конкурсы с денежными призами. А меж ними шныряют классные, продвинутые, знающие несколько языков, никому не нужные и тощие, как колхозные свиньи, украинцы.  

Если бы с руководством Украины можно было вести диалог, то оно могло бы здесь мне возразить: какой смысл растить подобных гомункулусов? Разве они – инженеры человеческих душ? Они, в лучшем случае, постмодернисты, в худшем, просто имитаторы. Вот, скажем, брадатый медногласый поэт Минаков постоянно судит поэтические конкурсы. А у него есть дочь. В результате нежная девушка, почти ребенок, лежит в медалях запакованная, как символ великодержавной бесполезности. Зато украинские поэты полностью обращены к публике. На ночь поэзии во Львове в «Дзигу» набивается столько молодежи, что непонятно, куда смотрит милиция. Все ломятся слушать стихи, давя друг друга. Так не разумней ли платить поэтам только тогда, когда их услуги понадобятся, а не каждый раз, как им надо поесть?

А я бы ответила: вы там, в парламенте, все колхозники. Вот и представьте, человек держит сторожевых собак и говорит, когда грабитель полезет, тогда я этих собак и покормлю. Ведь ясно, что выйдет, правда?
Но, видимо, неясно. Отчаявшись добиться от властей Украины, которой, напомню, принадлежит Крым, Волошинский конкурс на свои средства пригласил целую украинскую делегацию – искусствоведов, поэтов. Жадан тут же организовал футбольный матч – сборная поэтов играла против команды города Коктебель. Кстати, со счетом 6:6. Первый гол забило само Солнце Сучукрлита, будучи вратарем. Отраженный им мяч прошел тоже как солнце, упал возле ворот противника, где ехидной раскорякой стоял здоровенный мужик, и прокатился между его хорошо прокачанных ног прямехонько в средоточие благодати. По ходу игры Жадан из вратаря вдруг сделался полузащитником, но так как он был капитаном, то пытался играть за всех сразу. Он и продолжал защищать ворота, и был нападающим, хотя по-прежнему отдавал предпочтение дальним броскам, причем целил довольно точно, жаль, ворота были маленькие. 

Следующие три гола забил киевлянин Стас Бондаренко. Я очень злилась на него, потому что он на презентации книги об Олесе Ульяненко выразился о Юнне Мориц, которая подписала письмо Русского ПЕН-центра в поддержку Олеся, что она якобы имеет ментальные проблемы. И повод был неподходящий для таких высказываний, и сама эта мода оскорблять матриархов меня бесит до невозможности. Сколько в мире плохих поэтов, почему же их никто никогда не трогает, но все рады проехаться по великим женщинам? Однако после этих трех голов Стас может смело начать новую жизнь с чистой кармой. 

Кто забил остальные два гола? Не знаю, потому что под конец местные профи утратили благодушие и подбили одного из наших, который им сильно мешал. Мы все столпились возле раненого и за игрой уже не следили.  
Еще одним спортивным развлечением поэтов был заплыв. Нет, господа, не забух, а именно заплыв. Пили вообще так мало, что народ покосил кишечный грипп, особенно милых дам. Так вот. Был ветер, море волновалось. Пловцы болтались в нем, как штормовой мусор. Но у каждого в плавках или в купальнике была затаена бумажка со стихами, ибо победителю награда – публикация в журнале «Октябрь», если при нем, в момент выхода из моря, окажутся тексты.  

Я предлагала, раз уж на то пошло, устроить состязание поэтесс-сумоисток, победительница становится лауреатом Волошинского конкурса, но фаворитка была настолько очевидна, что ей дали указанный приз без борьбы. Так всегда, организаторы фестивалей стремятся залучить в жюри громкие имена, а эти громкие имена уж творят, что хотят. 
Чем же занималась на Волошинском фесте конкретно я? Я приехала, сопровождая своего мужа, писателя Алексея Никитина, которого пригласили сюда как гостя. Его роман «Истеми», напечатанный престижным издательством «Ад Маргинем», стал в России, по выражению радикального критика Виктора Топорова, тихой сенсацией. Кстати, Виктора Топорова мы тут же встретили на пляже. Его, как Воланда, окружала свита – избалованный вурдалак Женя, по-кошачьи обаятельный Ростик (оба бритоголовые) и огневолосая Таня. 

После пляжа мы с мужем шли на семинар прозаиков, который вели Светлана Василенко и Леонид Бахнов. Мы читали и обсуждали рассказы других авторов, своего ничего не подавали. Сначала я даже отказалась выступать со стихами, капризно заявив, что не люблю читать перед поэтами, это никому не доставит радости. Но не могла отказать днепропетровскому журналу «Арт-шум», ведь у них я была на обложке. Вообще я поняла, что люди все-таки приходят сюда слушать поэтов, были и такие, кто знает и ценит даже и конкретно мое творчество. Так что незачем судить огульно. 
Но еще до этого я оскоромилась, ввязавшись в конкурс поэтических импровизаций. Дело было гиблое, потом члены жюри простодушно похвастались, что первое и второе место получили авторы их издания. Ну и бог с ними. Зато мое «камлание» выманило из рядов безличных зрителей Александра Севастьянова, мощный обломок куртуазного маньеризма,
издателя и сподвижника этих панков в барбантских манжетах, сложившего с себя звание Великого Канцлера, чтобы отдаться политике. Как Аббатиса Института Послушниц легендарного поэтического ордена, я постоянно слышала о Севастьянове, но до сих пор никогда не видела. А теперь память рисует титаническую фигуру с двумя бутылками шампанского в руках, и я слышу звон семиструнной гитары, его голос, исполняющий русско-цыганские романсы, мой голос, поющий украинские народные песни, и задумываюсь о судьбе двух богомолок, которых Александр поселил в своем номере. Им иногда приносят самцов, но основную пищу составляют бабочки.

Виктор Топоров, Таня, я и портрет волка 

Киевский поэт Глеб Ситько - участник заплыва (мой блог, печатаю кого хочу)

Жадан забил гол!

Тихая сенсация - писатель Алексей Никитин

Александр Севастьянов в ресторане "Крым", названном в честь драматурга Анатолия Крыма

я, не читающая стихов поэтам