«Виктор Федорович в мировом синематографе»

Гениальность литературных и кинематографических произведений определяется тем, что на место героя можно поставить другого человека, позволив при этом увидеть его с другой, истинной стороны.

***

Швондер, стоявший на жилой площадке второго этажа, со всей силы ударил кирзовым сапогом о железные перила с причудливыми завитушками. «Ах, этот Преображенский - сволочь белогвардейская!», - громко вслух собрался выругаться расстроенный глава домкома, когда дверь в парадном открылась, и в дом вошел Шариков - в черной кожаной куртке с каким-то удостоверением в руках. «Вот-с, - поднявшись по лестнице Шариков ткнул Швондеру под нос документ, прочеканив, будто несколько раз взведя курок револьвера, - прошу любить и жаловать: Полиграф Полиграфович, народный депутат-с. «Р-Е-Г-И- О-Н-Ы»». От такого неожиданного и резкого жеста руководитель жилтоварищества калабуховского дома попятился по мраморной лестнице, поднимаясь наверх. «Вы товарищ Швондер тут задницу просиживаете, а я целый день бютовцев по подворотне гонял», - прошипел Шариков, после чего его лицо неожиданно побагровело, покрывшись вначале красными, а потом бело-голубыми оттенками. «Мы их душили, душили, душили, душили», - новоявленный депутат, сжав руки возле горла, перепуганного до смерти главы домкома, показывал, как он расправлялся с оппозицией…  Трясущими руками Швондер отдал Шарикову заявление о вступлении в «Регионы», а тот довольный наглядной агитацией, похрустывая черной, кожаной курткой, направился агитировать в квартиру достопочтенного профессора Преображенского.

***

Дарт Федорович шагал по коридору в темной блестящей броне. Империя росла. На последних джидаев уже было заведено десятки уголовных дел за ношение звездного меча. Провинции исправно платили налоги золотыми унитазами, которыми уже было забито на каждом углу Звездное Межьгорье. «Повелитель! Мы нашли Йоду», - обратился к нему закованный в матовую белую броню клон. «Йогу? Как йогу можно найти? Это же та восточная хрень с разными позами. Не, мне она не нужна – у меня вот защитный костюм от покушения - не могу я йогой заниматься», - подумал Дарт Федорович не замечая клона. И только он начал погружаться в свои мысли, как из дальней части коридора послышался отчаянный крик, как проклятие, старенького учителя джидаев Йоды: « Да прибудет с тобой Юляяяяяя!..».

***

Борман уверенно шел по широкому коридору Банковой. Он знал, что за углом, в комнате его ждет Штирлиц, поэтому не спешил. «Порошенко!», - вскрикнув Борман, резко открыв двери в кабинет ногой. Не известно, почему, но подсознание Бормана выдавало из неведомых глубин именно это слово, которое он когда слышал. Штирлиц сильно вздрогнул – его так не назвал его никто давно. Перед глазами поплыли шоколадные конфеты, едущие на конвейере такой родной фабрики Рошен. У, этот запах шоколадных конфет казалось, наполнил все пространство, весь воздух Банковой… «Кого вы зовете, Борман?»,- пришел в себе Штирлиц, пытаясь сохранить невозмутимый взгляд, обратился он к собеседнику. Борман опешил – он и сам не понимал, почему он так сказал. «Ах, это я, это я…видно конфет переел», - выкрутился Борман…. Шел уже который год, как Штирлиц-Порошенко работал на Банковую. Сотни документов с подписью Фюрера (так ласково называли подчиненные своего Вождя) он отправил радистке Юле, которая складывала их в стопку и уже сбилась со счета – на сколько тысяч лет она оправит его в Харьковскую колонию….

***

Агент Смит поднял глаза. «Мистер Андерсон, так вы теперь в Батькивщине? Все также, мистер Андерсон хотите спасти мир?». Нео Петрович вздрогнул - его так не называли со времени первой Матрицы. «Я не боюсь тебя, Смит Федорович! – внутри себя громко, будто раскатом грома прокричав новоявленный фронт-перемещик-батькивщинник Нео Петрович, но в реальности он только отчетливо гмыкнул, - гмммм». «Неужели вы не видите, мистер Андерсон, как я и моя семья уже заполонили Матрицу. Как вы меня хотите победить», - агент Смит Федорович сделал самое устрашающее выражения лица, которое только может быть после длительного приема внутрь «жизни без наслаждения». Стараясь просчитывать варианты для побега, Избранный попятился назад отчаянно пытаясь нажимать кнопку «reset»… А на самом деле Нео Петрович сладко спал, и ему снился слегка тревожный сон, ведь когда-то давно он выбрал синюю пилюлю из рук Морфиуса…

***

Кличко мирно посапывая, спал на тахте, накрывшись клетчатым пледом на 3-ей ул. Строителей, дом 25, квартира 12. И когда его сон был особенно глубок, поскрипываю входной дверью в квартиру осторожно вошла Надя. «Да, вот здесь, по сценарию я должна найти Лукашина», - подумала она, смело направившись в зал к узкой тахте с заранее приготовленным чайником с холодной водой. «У, ну что вы на меня льете вопросы об идеологии. Есть у меня, есть идеология – сам не знаю какая! У, у, ну перестаньте на меня лить, что я клумба? Ну, хочу быть мэром столицы – что – нельзя уже и зациклиться ни на чем?», - бормотал Кличко, словно одновременно стараясь укрываться от левого бокового, под холодной струей воды из чайника, который Надя держала в руках. «Да вы, да вы не Лукашин!», - вскрикнула отчаянно Надя, попятившись к чешской стенке, не понимая в чем дело. И только в этот момент мужчина, лежащий на тахте, укрывая голые, волосатые ноги клетчатым пледом, медленно обсматривая незнакомую комнату сонными глазами вдруг понял, что это не ринг, а сам он уже почти не боксер, но еще далеко не политик.

***

«Тимошенко не существует!?», - Воланд откинулся на спинку скамейки, с нескрываемым интересом разглядывая собеседников, слегка разминая длинными пальцами насыщенно синий берет. От этого громкого восклицания, почти вскрика загадочного иностранца, Виктор Федорович Берлиоз слегка подскочил, схватившись пухлыми и мокрыми руками за жамканные парусиновые штаны. «Позвольте узнать, так может быть и Луценко и не существует?», - левый бирюзовый глаз Воланда устремился на Виктора Федоровича, так что тот умудрился увидеть свое отражение в глазной синеве. «Нет», - на сильном выдохе глухо сказал Берлиоз, рассматривая свое нечеткое очертание в синеватом отражении. «Великолепно!», - вскрикнул Воланд, хлопнул себя по ноге рукой, повернувшись к Ивану Бездомному. « А вы что скажите, нет у вас политзаключенных?», - каверзно усмехнувшись, обратился иностранец к Ивану. «Депутат Европарламента или америкос. Кого он мне напоминает? А точно, Платини какой-то давеча к нам приезжал. Ну, похож подлец. В другой обстановке, так сказано камерной я бы ему разъяснил насчет политвзьязнив», - думал Виктор Федорович Берлиоз, пока в смущении Иван что-то беззвучно говорил, еле отрывая рот… А в это время Аннушка Герман уже купила масло. И не только купила, но и разлила на трамвайном пути на улице Покращення…