День журналиста – 1 апреля?

Проявления украинской журналистики настолько эпатажны и клоунадны, что 1 апреля становится ее главным днем.И ходят по парламенту журналисты в костюмах животных, и раздают продукты животного питания.

Когда я начинала работать, Днем журналиста было 5 мая. Позже, в процессе развития украинской  независимости и прессы, праздник перенесся на 6 июня, день рождения явного украинца Пушкина. Этой новой датой редакции оправдали свои высказывания о том, что «передовицу Пушкин напишет».

Теперь, судя по развитию событий в наших медиа, День журналистики пора переносить на 1 апреля. И не потому, что в этот день родился Гоголь, сделавший язык еще более могучим и дополнивший словарь 200 новыми словами. Проявления украинской журналистики настолько эпатажны и клоунадны, что 1 апреля становится ее главным днем. Эта мысль возникла не у меня, а у замечательного телевизионного профессионала, одесситки Дарки Олифер. Она толк в первоапрельских процедурах знает.

Тенденция такова: чем больше возможностей журналисты получают, тем громче стон об ущемлениях. Чем качественнее законы для нас прописывают, тем мы недовольнее. А законы ведь пишутся в еженедельном режиме. В этом я могла убедиться в прошедшую пятницу и смогу удостовериться в следующий вторник вместе с представителем «Телекритики» Светланой Остапой и другими не менее достойными людьми. Межведомственная рабочая группа совершенствует и прописывает законы и для украинских, и для иностранных журналистов. Они не только обеспечат доступ к информации, они защитят нас морально и физически. Возможность государственной охраны журналиста в случае, когда ему грозит беда – момент важный и  понимаемый теми, кто пару-тройку раз уже был под этой угрозой, но госзащиты не получал.

Программа «Открытый разговор» по приведению украинского законодательства в сфере медиа к европейским стандартам – нова и необычна для Украины. Хотя бы потому, что заседания идут под эгидой и на территории президентской администрации. Представить нечто подобное во времена «самого системного» Кучмы или «самого толерантного» Ющенко было бы сложно.

При всем понимании, что хорошие законы у нас могут компенсироваться невыполнением, я отдаю себе отчет, что документ, написанный в защиту журналиста, лучше, чем  ненаписанный. А юридически и физически защищенный работник СМИ имеет больше шансов на выживание, чем тот, кто пишет безнадежные жалобы в Генпрокуратуру. Но какие бы «Открытые разговоры» не велись и какие бы законы не составлялись, коллеги продолжают обвинять власть с ущемлениях прав и свобод.

Клоунады с плакатами, возникающими из ниоткуда на пресс-конференциях, спектакли, способные сорвать любое общение ньюзмейкеров с прессой, становятся не просто забавой, они рассматриваются как норма и образец для подражания. И ходят по парламенту журналисты в костюмах животных, и вручают политикам продукты животного питания. И напоминает все это фразу классика о том, что посмотришь вокруг - одни «свиные рыла вместо лиц – и больше ничего».

По правде не желая никого обидеть, я как человек, выросший в великой газете «Известия», знавшей времена Голембиовского и Бовина, почему-то полагаю, что журналисты должны писать. В том их миссия и призвание, и социальная роль. В слове – наша сила, оно крепче, чем «твердая криця» -  опять же классиками проверено. А шествия, плакатомахания и прочие «танцы с бубнами» – это, конечно, красиво, празднично, первоапрельски. Но все же – причем тут журналистика?