Дело нежинских робингудов: наркомафия посадила тех, кто пытался ей противостоять

Из промелькнувших по телевизору кадров бросалось в глаза то, что подсудимые в клетке казались людьми куда более приличными, чем сотрудники МВД, которые давали интервью, не показывая своего лица...

На днях все СМИ обошла новость. Нежинские борцы с наркомафией получили срок. Из промелькнувших по телевизору кадров бросалось в глаза то, что подсудимые в клетке казались людьми куда более приличными, чем сотрудники МВД, которые почему-то давали интервью, не показывая своего лица. Чего они, стражи народа, боятся? Почему скрывают лица? Да потому, что они борются не за правопорядок, а борются с народом, которому должны служить и помогать.

Если бы в нежинском деле милиции было бы чем гордиться, то они бы вышли на пресс-конференции и громко бы отрапортовали об успехах. Но они прячут лица, поскольку хорошо понимают, что превратились в раздражитель для общества и позор для налогоплательщиков. Полутемное помещение и анонимный чиновник из МВД прячет лицо, потому что в этом конкретном нежинском деле рыльце МВД, мягко говоря, в пушку.

Как бы комично не смотрелся на должности министра внутренних дел Юрий Луценко, в его бытность министром он старался поднять имидж милиции, которая должна соответствовать лозунгу: милиция с народом. Гуманитарий, смешной на вид, не мент, чужой этой структуре человек, тем не менее старался сделать облик этой структуры куда более приличным и пытался показать ее работу в новом свете. Сейчас милиция вернулась в далекие 90-е годы, когда легче взять деньги за уже совершенное преступление, чтобы его замять, чем его предупредить. Думаю,что логика милиционеров такая: зачем профилактировать преступление, на котором можно заработать. Почему ГАИШник, исполняя обязанности, прячется в кустах, а не стоит на видном месте? Он не предупреждает превышение скорости. Он - ловец денег за скорость, а предостерегать превышение скорости ему невыгодно. Его задача выскочить из кустов и сказать: «Стой! Руки вверх, дай денег».

Мы вернулись в те времена, когда каждый родитель понимает, что с наступлением темноты ребенка тяжело выпускать на улицу... Криминалитет гуляет, а органы «заботятся» об инакомыслящих. А бандиты? Относительно них логика милиции простая: поймаем, что-то с них срубим, не срубим — посадим, будет дешевая рабочая сила.

Наркотик не имеет конкретного адреса, он может подобраться и к ребенку, ко взрослому. Робингуды в меру своих сил мешали зарабатывать на детских душах деньги, пропитанные наркотиками. Они записывали и передавали в органы признания людей о деяниях криминального сообщества. Пожалуйста, пользуйтесь. Реагируйте. Пресекайте. Это было пусть и не широкое, но гражданское движение. Как отреагировали органы? Они упрятали тех, на кого в такой борьбе могут опираться и кого могли бы защищать. Теперь они оставляют один выход. Люди не верят людям в форме, милиция дискредитирована. Робингуды не отстреливали продавцов дури, не ломали их, они снимали на видео и просили: «примите». Органы «приняли». Но не наркоторговцев, а самих робингудов. Чтобы не надоедали. Поскольку органы скорее всего имеют там долю. Любые люди, которые борются за будущее могли бы стать опорой государства. Но государству не нужны граждане, ему нужны потребители наркотиков.

Я убежден, что вокруг этой ситуации должны были сплотиться церковь, правозащитники, юридические союзы, одним словом, все гражданское общество. Начните разбираться, что делали эти ребята? Где правы? В чем преступили закон? Ведь ни у кого не вызывает сомнения, то, что делали эти парни, это - самозащита мирным путем. Сажая их, государство убивает веру в то, что в своем доме способны дать отпор злу. Мы культивируем бездушие и равнодушие... Мне хотелось бы написать, что верю в будущую свободу этих ребят, но я не могу этого написать. Я убежден, что их заказала наркомафия. И поэтому не сомневаюсь, они будут на свободе лишь в том случае, если за них вступиться общество. Если за них вступятся люди, которые бояться, что в их дом придут наркотики.