Украина - Грузия. Дружба или политическая целесообразность?

Сегодня в Украине другой Президент, но Грузия остается страной Саакашвили 2008 года...

Мне было приятно услышать добрые слова об Украине главы грузинского МИД Григола Вашадзе, сказанные им в интервью «Зеркалу недели». Тем не менее, не могу не отметить, что логика его рассуждений, мягко говоря, небезупречна. 

Начну, пожалуй, с главного. Если для Грузии действительно так важна «сильная, стабильная, процветающая Украина», то грузинское руководство должно с пониманием отнестись к желанию украинского народа вступить в Единое Экономическое Пространство и Таможенный союз. 

Выход из СССР обернулся экономической катастрофой и для Грузии, и для Украины. Если Грузия считает, что может себе позволить не иметь нормальных экономических отношений с Россией – ее право. Украина себе такого позволить не может. Никакой сильной стабильной и процветающей Украины без экономического сотрудничества с Россией и странами СНГ не будет. Это - объективный факт, игнорировать который можно, но только если заниматься политиканством и демагогией, а не ответственной политической работой в интересах развития свой страны. 

Второй важный момент. Многие украинские политики приводят Грузию в качестве примера успешных реформ. Не могу не согласиться – успехи Грузии в, например, борьбе с коррупцией на уровне функционеров низового и среднего звена, неоспоримы. Но в целом грузинский опыт для нас неприемлем, а во многих аспектах негативен. Мы не можем себе позволить платить чиновникам зарплату из бюджета грантовой помощи или оставить без работы всех сотрудников силовых структур в надежде, что они смогут достаточно быстро найти себе работу, чтобы использовать имеющиеся у них навыки с абсолютной пользой не только для себя лично, но и для общества, не становясь при этом фактором дополнительных рисков социальной стабильности и безопасности.

Перед переходом к новой модели развития Грузия потеряла почти всю экономику. Нынешние высокие темпы экономического роста при Саакашвили объясняются, в основном, крайне низкой статистической базой. Вспомним, падение ВВП Грузии в 90-е годы Грузии было едва ли самым значительным среди бывших республик Советского союза, превысив 70%. Восстановительный период, о чем теперь не любят вспоминать в Тбилиси, начался еще в приснопамятные времена правления Э.Шеварнадзе. Реальный ВВП в 2001 г. вырос на 4,8%, в 2002 г. – на 5,5%, в 2003 г. – на 11%. Экспортная номенклатура Грузии носит очень узкий характер с доминированием продукции низкого уровня переработки.

В конце концов, глава грузинского МИД мог бы задуматься над тем, что сотрудничество Украины с Грузией сейчас больше нужно Грузии, чем Украине. Грузинское вино и минеральная вода являются конкурентами украинской продукции, но Ющенко, игнорируя это, исповедовал принцип сиюминутной политической целесообразности, принес ему в жертву украинскую экономику и безопасность и едва не втянул страну в вооруженное противостояние с Россией.

Сегодня в Украине другой Президент, но Грузия остается страной Саакашвили 2008 года, и в этом контексте, визит Вашадзе вовсе не выглядит такой уж «благотворительной акцией», как он пытается его представить. 

Грузия давно отказалась от политической самостоятельности и проводит крайне неоднозначную внутреннюю и совершенно однозначную внешнюю политику. Безрассудная августовская агрессия Грузии против РФ в 2008 году была осуждена даже ЕС. Напомню, что Евросоюз, для изучения причин конфликта, создал Международную комиссию по расследованию обстоятельств войны на Южном Кавказе в августе 2008 года, которую возглавил экс-представитель ООН в Грузии Хайди Тальявини. Эта комиссия 30 сентября 2009-го опубликовала итоговый доклад,  в котором сделан вывод о том, что войну начала Грузия... 

Поводом к нынешней кампании дипломатического давления на Украину является дело Тимошенко. Грузия поддерживает эту кампанию, хотя у нынешнего грузинского руководства нет никаких оснований ей симпатизировать. В 2008 году во многом именно принципиальная позиция украинского премьер-министра исключила участие Украины в российско-грузинском конфликте. Политическая целесообразность снова победила?