Легко ли быть в шкуре философа?

Открытое письмо О. К. БУРОВОЙ, автору сочинения «Философствование о вещи или натюрморт на фоне бытия» Харьков.: Основа, 1995.- 120 с.

(На правах рукописи, найденной в Сарагоссе)

Постмодернииствующая Ольга Кузьминична!

 К Вам обращается чуткий читатель Вашей книги на фоне домашней библиотеки. Новоявленный образец оригинального жанра будет украшением любого интерьера. Скромная цена только подчеркивает скрытые богатства. Под мягкой обложкой угадывается твердый орешек.
 Синкретическое по форме и сингулярное по содержанию произведение знаменует важный этап Вашего вечно зеленого творчества. Широкая гамма использованных средств сделала его весьма живописным. Пост-ное масло придало ему особый лоск. Приготовленный винегрет весьма аппетитен.
 Исповедуя фетишизм, явно предпочитая вещь человеку, Вы питаете пристрастие к неживому. Мертвой натуре Ваша кисть подарила второе рождение.
 На первой же странице мы любуемся многофигурной композицией из «пророков и художников»: Маршака, Сартра, Набокова, Сезанна, Марселя, Хайдегерра, Малевича. Далее эта куча мала растет за счет других весомых имен. Но особенно Вам удалась констелляция из интенций, интуиций, апперцепций маститых авторов.
 Правда, название свежеиспеченного труда заставляет сомневаться в аутентичности философствования автора (иное мнение см. в аннотации). Ведь бытие можно представлять как субстрат, среду, сцену, но не как фон, периферию или театральный задник.
 Квалификация Вашего манускрипта как моно-графии решительно противоречит Вашему неприятию мон-изма (с. 10) и «интеллектуальной адекватности» (с. 6). Кто кощунственно назвал Ваше детище научным изданием?
 В погоне за ускользающими вещами Вас занесло в дебри, где не ступала нога homo sapiens. Там на неведомых дорожках следы (копии, повторы) невиданных зверей: Батая, Делеза, Деррида. Сатана там правит бал – он постмодернистом стал.
 Ваше витийствование надежно защищено от понимания колючей проволокой синекдох, метабол, метатаксисов. Впрочем, чтобы слегка разбавить крутой бульон натужной образности, Вы прибегаете к канцеляризмам типа «Хотелось бы в этой связи отметить два момента» (с. 118).
 Пластику модерной «графики рассуждений» (с. 36) чутко улавливает Ваша «спиритуальная антенна» (с. 53). Стоило Визгину заголосить о «кастрировании бытия» (с. 5), как Вы оперативно демонстрируете «оскопление онтологических сущностей» (с. 70). После такой деконструкции и не подумаешь, что «соединение человека и мира рождает вещь» (с. 17). Так что «время подробного, интимного» не «наступает» (с. 3), а проблематизуется. Соответственно, «ценность любовного владения» (с. 13) девальвируется... Ну как тут не пригрозить ампутацией гипертрофированного воображения (ср. с. 4)?!
 «Но есть во всеобщей текучести мира вехи, создающие иллюзию станционных столбов» – делитесь Вы путевыми наблюдениями на с. 47. Где, впрочем, гарантия, что померещившийся столб не был телеграфным (пограничным, позвоночным) ? Возможно также, что «как серьезного партнера по бытию» (с. 47) в столбе пыли Вы узрели станционного смотрителя, совершающего челночные рейды (ср. с. 63) в станционный буфет.
 Вы заявляете, «...что предстоит понять еще, что есть сама вещь» (с. 11). Так когда же Вы поведаете нам эту тайну? В дальнейших выпусках ресологического сериала?
 Предполагается, что вещь есть место встречи человека и мира (с. 18, 31).
Место встречи изменить нельзя?
 Вы сетуете, что «вещь склонна к мистификациям» (с. 5). Ей есть у кого поучиться. Ведь Вы так непринужденно инкорпорируете в свой текст чужую литературную мистификацию, закамуфлированную невнятной сноской на стр. 17! Так теми ли вещами Вы занимаетесь?!
 Похоже, что «вещность вещи» Вы разглядываете с позиций «женственности женщины» и «ребячливости ребенка» (с. 117). А как выглядит проблемность этой проблемы в свете лингвистики?
 Имя «вещь» в естественном языке чревато многозначностью. Его семантика запутывает следы. При трансцендировании этого слова в заоблачные высоты метафизики его значения испытывают дополнительные мутациии. Кант, Бердяев, Хайдеггер, Фуко использовали имя «вещь» каждый по-своему. Катологизация возможных вариантов употребления этого слова могла бы составить предмет добротного исследования. Напротив, «полупоэтические» «мыслительные и терминологические модуляции» (с. 118) не приведут к серьезному результату.
 Непросто проследить за эксплуатацией «вещи» в Вашем идиотексте (идиолекте, идиостиле). Для облегчения участи читателей следовало бы свести в таблицу (о роли таблиц в системе знания см. с. 23) расшифровки всех случаев вхождения существительного «вещь» в Ваш дискурс. Затем следует определить значения производных конструкций (дериватов): прилагательных «вещный», «вещественный», глагола «веществиться», предикатного имени «вещность». Далее необходимо означить бинарные словосочетания: «торжество вещи», «открытость вещи», «вещь искусства», «вещная стихия», «вещественное существование»... Выполненная работа окажется неоценимой при составлении глоссария к будущим переизданиям Ваших штудий.
 Прояснить значение слова можно посредством указания его референциальных границ, описания его экстенсионала. В этом плане предлагаю Вам испытать следующих кандидатов на обладание «статусом вещи»:

1.1 Мраморная ваза, 1.2. Мраморное море, 1.3. Морская раковина,
1.4. Ушная раковина, 1.5. Шумовой эффект.

2.1 Фальшивая монета, 2.2. Две стороны одной мембраны,
2.3. Бумажный шарик, 2.4. Рекламный ролик,
2.5. Автомобиль «Альфа-Ромео», 1995 г. вып., цв. мокрый асфальт, центр. замок, 5-ступ. КПП, все люксы, после аварии.

3.1. Черный квадрат, 3.2. Круглый квадрат, 3.3. Порочный круг,
3.4. Сфера возвышенного, 3.5. Мыльный пузырь.

4.1. Груша, 4.2. Яблоко от яблони, 4.3. Глазное яблоко,
4.4. Обман зрения, 4.5. Цветы поддельные на проволочных стебельках.

5.1. Брюшная полость, 5.2. Собачье сердце,
5.3. Собачья жизнь, 5.4. Служебная порода, 5.5. Служебная записка.

6.1. Шляпа, 6.2. Пальто из драпа, 6.3. Дело в шляпе,
6.4. Шапочное знакомство, 6.5. От жилетки рукава.

7.1.Репродукция полотна Репина «Запорожцы пишут открытое письмо турецкому султану», 7.2. Подлинник картины Босха «Корабль дураков», нидерландская школа; дерево, масло; Париж, Лувр
7.3. Изнанка холста, 7.4., Гипсовая копия «Мыслителя».
7.5. Вторая книга «Поэтики» Аристотеля

 В соответствии со сказанным Делезом, «Надо просеять притязания, отделить истинных претендентов от мнимых» («Платон и симулякр»). Другими словами следует разграничить полноценные экземпляры и второсортные поделки. Наиболее внушительные плоды ручного (умственного) труда можно будет использовать в качестве наглядных пособий в курсе «Постсовременная стратегия реификации».
 Выписанные гетерогенные серии подчиняются «воле субъекта, охваченного схематично-проенкетивно-композиционными задачами» (с. 90), и ступившего «на зыбкую почву постоянного удивления» (с. 7). Семерица дивергентных пятириц кореллирует с хайдерровскими эйдосами «пустоты», «вмещения», «ничто».
 Непросто жить и творить в условиях своенравной погоды, недопоставок комплектующих, перепадов компетенции. В ситуации, когда не каждому удается пробиться на страницы высокой печати, спасительным выглядит возрождение философской переписки. Благосклонно относился к «коммуникации рассогласованных элементов» и Делез (ibid). Вдохновляющие образцы эпистолярного жанра оставили Вольтер и Екатерина II, Декарт и королева Христиана, Сократ и Венера Мелосская. Правда, труднее вспомнить корреспондентов княгини Ольги.
 Надеюсь, Вы не задумываясь ответите на это «письмо незнакомке» со всеми его вопрошаниями, коннотациями, дистрибуциями.
 

 Вещно ваш В.Н.Калюжный

Издано на счет «три»
Рекомендовано лучшими собаководами
Издание условно-печатное
Реакция авторская
Письмо заказное
Заказ социальный
Тираж массовый
Переплет тугой
Лист похвальный
Печать неизгладимая
Гарнитура научная
Набор слов
Формат полный
Завод часовой
Бумага ценная
Цена сумасшедшая

© В.Н.Калюжный, 1996
составление собственного мнения,
почтовый перевод