Новая волна кризиса, заливающая в наши дни Британские острова, может быть названа Кризисом Несуна. Несун,
то есть рабочий, выносивший «налево» продукты производства своего
завода, смешная фигура, которую любили изображать Кукрыниксы с батоном
колбасы в кармане, оказался страшнее многорукой Кали – что бы ни
создавали советские люди, несун уносил и тащил в соседнее царство
рыночных отношений. Ведь несуном был не только рабочий Вася, слямзивший автодеталь и продавший её на толкучке, но и Михаил Ходорковский, пытавшийся вынести подземные запасы нефти и газа и продать их английской нефтяной компании.
Несун – это и взяточник-чиновник, уносящий свою
миллионную взятку в банк на Каймановых островах, и бизнесмен,
переводящий завод в оффшор. Несун оказался самым
страшным оружием холодной войны – только благодаря ему капитализм
победил, а социализм проиграл. Не исчез несун и при капитализме – несунами были
и президент Мубарак, и президент Маркос, выкачавшие многие миллиарды из
своих стран и народов, и унёсшие их в швейцарские банки.
Кризис Несуна обострился с Ливийской войной. Как
призрак Отца перед Гамлетом, дух Каддафи появляется в кабинетах
президентов и менеджеров. Ливийский лидер собрал внушительное состояние
для себя, для семьи и для своего народа, разложил его по разным банкам и
фондам, но, как выяснилось, он напрасно старался. С тем же успехом он
мог вместо долларов и евро собирать опавшие листья клена. Одним
мановением руки американцы и их союзники заморозили его депозиты, а потом распилили и украли их.
Для отвода глаз они передали часть произвольно выбранным ливийцам
(«повстанцам»), и часть использовали для оплаты собачьего корма,
посланного голодающим жителям Триполи. Даже с учётом стоимости бомбёжек,
дело того стоило.
Ливийская война была грабежом в особо крупных размерах, и она преподала урок Священного Писания несунам: «Не копите себе сокровищ в западных банках, где их непременно найдут и отберут».
Они наивно думали, что смогут спрятать краденые денежки от своевольных
властителей и бунтующей черни в бронированные подземелья швейцарских
гномов, но не тут-то было. Им было дано узнать, что электронные деньги
на счету на Каймановых островах не безопаснее двадцатидолларовых бумажек
под матрасом. Так кризис доверия распространился от простых людей на
сильных и влиятельных. В особенности сильно он ударил по России, другим
странам на постсоветском пространстве, по производителям нефти и газа,
по странам, сохранившим национальную промышленность. Кризис уже привёл к
последствиям:
-
Хюго Чавес потребовал принадлежащее его стране золото;
-
Владимир Путин пошёл на президентские выборы, завершив долгий период невнятицы;
-
Минфин Кудрин, главный сторонник поддержания Стабфонда, был уволен.
-
Россия решила радикально увеличить военные расходы;
-
Это прямые последствия Ливийской войны.
Несуны жизненно нужны современной финансовой системе. На этих скромных коррупционерах стоит роскошь Лондона и Нью-Йорка. Несуны,
чиновники и олигархи, выполняют функцию пчёл. Они упорно порхают с
цветка на цветок и собирают драгоценный трудовой пот, превращая его в
деньги. Когда происходит приватизация, им удаётся схватить большой
готовый кусок сот. Свои доходы они несут в заморские закрома, опасаясь,
что дома их кто-нибудь выпотрошит. На Западе их ждут. Каждый сбежавший
из России казнокрад или несун-бизнесмен получал убежище в Лондоне.
Ссылаясь на права человека или взывая к гуманизму, Хозяева Дискурса
защищали воров-несунов, начиная от расстрелянного в
1984 году директора Елисеевского и вплоть до Михаила Ходорковского. В
начале 1990-х вынос народного добра достиг таких размеров, что,
казалось, в России ничего не останется. На эти деньги резко поднялась
экономика Запада.
Прозападные СМИ в России рассказывали о миллиардах Путина и
Лукашенко, засоленных в западных банках, рассказывали о беглых
олигархах, которые счастливо живут при своих деньгах. Многие глупые и
продажные чиновники и бизнесмены верили этим рассказам и усердно
собирали мёд. Благодаря им, западным банкирам не было нужно посылать
морпехов в дальнюю русскую или индийскую глубинку, чтобы вырвать горсть
рупий или рублей у работяги. Мёд сам стекался в ульи.
Но после ограбления Ливии
даже самый глупый и самый коррумпированный чиновник в России или
Казахстане понял то, что и пчёлы узнают, к своему горю. Когда ульи
наполняются, пасечники обкуривают их, прогоняют пчёл и собирают мёд.
Может, пчёлы собирались им кормиться зимой или в глубокой старости, но у
людей есть другие планы. Первая волна кризиса 2008 года ознаменовала
начало выкуривания; ливийская кампания показала, как поступают с
дымоустойчивыми пчёлами.
И раньше богатые русские догадывались, что с миллиардом долларов
удрать на Багамы им никто не позволит (Хотя Станислав Белковский писал,
что Путин после завершения срока улетит туда в компании своих сорока
«ярдов», но ему верили только очень доверчивые слушатели «Эха Москвы»). Я
знал тех, кто пытался. Когда они приходили за своими вкладами в
швейцарский банк, им говорили, что их виза просрочена, что они должны
представить доказательства, что честно заработали эти деньги, а после
кризиса – что их денежки сгорели в кризисе.
Еврейские несуны бежали в еврейское государство, где их быстро ощипывали. Невзлину пришлось пожертвовать половину своего состояния
на сомнительную благотворительность, Гайдамак был почти доведён до
банкротства, Гусинского облапошили сразу. Олигархи поумнее бежали в
Англию, но и там умели их раздеть. Так, от несчётных капиталов
Березовского остались считанные миллионы. Сейчас таких оптимистов
становится всё меньше. Люди не стали лучше, но поняли – не стоит
трудиться и красть, если это всё равно отберут.
Остаются другие способы сбора мёда. Традиционный способ, подробно описанный Джоном Перкинсом в «Признаниях экономического киллера»
основывался на предоставлении кредитов. Кредиты распиливались, несуны
несли их в те же западные банки, а потом министерства финансов
стран-должников собирали налоги и отдавали тем же банкам. Но и этот
способ стал тормозить. Страны не спешат брать кредиты. К слову, Путин добился ненависти Запада
не своей мюнхенской речью, но решением отдать долги России. В своё
время Чаушеску был расстрелян за подобное решение по приказу западных
банкиров.
Наркотики –
отличный способ сбора мёда. Наркомафии собирают через наркоманов массу
денег, которые так же идут в западные банки. Это одна из причин, почему
американцы уже десять лет оккупируют Афганистан, крупнейший источник
сырья для наркотиков. Не новая задумка – в 19-м веке англичане вели в
Китае «опиумные войны», обеспечивая право еврейских
наркоторговцев Сассуна сбывать опиум китайцам и вывозить прибыль в
Английский банк. Завоевание Ливии и базы НАТО в этой стране помогут
ускорить доставку наркотиков в Северную Африку и Западную Европу, куда
трудно добраться из Афганистана или из Косова.
Но пчеловоды не полагаются на несунов – есть и организации,
поставляющие мёд в крупных размерах к столу западного потребителя. Это в
первую очередь суверенные фонды, наподобие российского стабфонда.
Нефтепроизводящие страны хранят большую часть своих доходов в Британии и
в США. Эти фонды трудятся на благо западных стран, и выполняют роль
заложников, как аманаты в далёком прошлом – заложников приличного
поведения их «хозяев». Иран утратил свои фонды, когда избрал независимый
исламский режим. Некоторые российские обозреватели (например, Стариков)
считают фонд формой дани, которую вынуждены платить побеждённые в холодной войне своим победителям, а другие даже связывают террористический акт Брейвика с планами Норвегии по репатриации своего огромного фонда.
Действительно, у России нет практической нужды хранить сбережения на
Западе под малый процент, в то время как российские предприятия
вынуждены занимать под высокий процент в западных банках. Ведь эти фонды
могут быть заморожены или конфискованы. Они могут и попросту исчезнуть
вместе с инвестицией, как уже произошло в своё время с Норвежскими и
шведскими пенсионными фондами.
И этот источник мёда оказался под ударом с уходом Кудрина. Алексей Кудрин,
бессменный министр финансов РФ, был влиятельным и высокопоставленным
сторонником перекачки российских доходов в зарубежные фонды, то есть был
несуном высокого класса. Его восхваляли, как
осторожного и замечательного финансиста. Несколько дней назад он выразил
резкое несогласие с планом президента Медведева заметно увеличить
военные расходы. План Медведева был глубоко оправдан реальностью
Ливийской войны, но он, конечно, противоречил западным интересам – не
только потому, что они предпочитают видеть Россию слабой, но и потому,
что этот план увеличит экспорт российского оружия и будет конкурировать с
англо-американскими поставками оружия. Кудрин был немедленно уволен –
он просто не мог поверить, настолько он привык считать себя
неприкосновенным. Для Запада это был немалый шок.
Депеши архива «Викиликс» показывают, что посольство США в Москве считало Кудрина «наиболее прозрачным и реалистически мыслящим
представителем правительства России по экономическим вопросам». Кудрин
«более всех искал экономического сотрудничества с США и другими странами
Запада». Русские госслужащие считали его личностью спорной, если не «изменником»,
говорится в депешах. Кудрин был сторонником мягкой и уступчивой линии
во внешней политике, был против курса, указанного мюнхенской речью
Путина. Интересно, что сразу после его ухода Россия наложила вето на
планы США и их союзников по вмешательству в Сирии.
Экономически Кудрин был неолибералом и монетаристом. Во время кризиса
2008 года он давал деньги банкам и на шесть месяцев полностью прекратил
государственные расходы, чем нанёс большой ущерб
российской промышленности. Он стремился – правда, безуспешно – ввести
Россию в ВТО. Он так и не предстал перед судом за своё участие в афёрах
с долгами Кувейту и долгами Алжира – хотя его заместитель Сторчак
провёл некоторое время за решёткой. Его уход – большой удар по западным
интересам, нанесённый вскоре после падения Триполи. Будущее покажет,
будет ли стабфонд репатриирован или тихо увянет.
Таковы причины нового кризиса – даже несуны утратили доверие к системе.
Падение СССР продлило жизнь пиратского капитализма на долгие двадцать
лет. За это время западные банки выкачали огромные средства из
разрубленных кусков Советского Союза и из других стран, утративших
советскую защиту. Банкиры привыкли жить в сказочной роскоши. Они
позабыли золотое правило пасечников – нужно оставлять часть мёда в
ульях, иначе пчёлы не будут собирать мёд. Они ограбили слишком много
людей, и утратили доверие – даже несунов.
PS. Почему Англия?
Кризис материализовался в первую очередь в Великобритании, потому что лавочница
с Голдерс-Грин, она же Железная Леди, сломила становой хребет Англии –
шахтёров Йоркшира и сталеваров Шеффилда. Она уничтожила британскую
промышленность и превратила Британские острова в новую Тортугу, пиратский рай, где финансисты развлекаются и планируют новые рейды.
Англия стала домом для аль Файяда и Абрамовича – и для миллионов
иммигрантов, привезённых, чтобы их обслуживать. Сами англичане
предлагали финансовые услуги, создали военизированные компании по
безопасности, брали немалые деньги за образование. Они стали слишком
дороги, и рухнули, как обожавшие тюльпаны голландцы в 18 веке. Они не
могли жить, не занимаясь грабежом – прочая база была переведена за
рубеж.
Так неолиберализм подорвал мощь самого надёжного и упорного народа на
земле, британцев, расчётливых, верных, трудолюбивых, послушных,
краснолицых и упрямых. Они правили Индией, спалили дотла Белый Дом и
устояли перед Гитлером. Но с неолиберализмом они справиться не смогли.
Поэтому кризис для британцев похож на кризис Пиратов Карибского моря –
когда долгое время нет добычи, нет трофеев, а красиво жить хочется,
возникает кризис. Это опасное время, потому что хуже пиратов только голодные пираты. И это самое подходящее время для укрепления оборонной мощи России.