Кориолан: элитный деликатес от Рэйфа Файнса

Шекспир актуален всегда – это аксиома. В смутные времена, отмеченные политическим абсурдом, ценность его уроков возрастает.

Режиссерский дебют одного из талантливейших актеров современности Рэйфа Файнса, который блестяще справился с главной ролью в собственном проекте, превзошел все ожидания. Экранизация произведений Шекспира – задача не из легких, особенно если речь идет о единственной пьесе, находившейся под запретом в ХХ столетии (перед Второй мировой войной во Франции решили, что в ней выражены крайние правые взгляды). На театральных сценах этот материал почти не пользовался спросом. Однако Файнс, сыгравший немало ролей шекспировских героев, сумел разглядеть кинематографичность истории. «Получается мощный политический триллер с античной трагедией в сердцевине» - заключил он. И не ошибся.

Наэлектризованная конфликтная атмосфера буквально льется сквозь экран. Оригинальный язык Шекспира сохранен в полной мере. Современный антураж не мешает воспринимать античный сюжет. Мрачные декорации, в которых проступает что-то советское (съемки проходили в Белграде), придают происходящему оттенок безысходности.

Знаменитый полководец Гней Марций Кориолан – персонаж неоднозначный. Порой в нем сочетаются взаимоисключающие черты, из-за чего его поступки вызывают разную реакцию – восхищение, неприятие или смешанные эмоции.  Закаленный в боях воин начисто лишен таланта разговаривать с народом на зыбком языке политиков, чье предназначение – увести как можно дальше от истины. Напротив, он не скрывает пренебрежения к невежественной черни: «Изменчивому плебсу я льстить не буду. Им потакая, мы сорняк растим. Ваша любовь не милей мне трупов, что начали смердеть».

Кориолан даже не пытается завоевать расположение масс – ему известно, что они поддаются на манипуляции проходимцев и не способны сформулировать собственную позицию: «Вы не знаете, чего хотите, - мира или войны. Вам доверять? Из львов и лис вы превратитесь в зайцев и гусей. Вам доверять? Прошла минута – ваше мненье изменилось. Подлец вчерашний стал героем. Кто ненавистен был вчера, сегодня мил. Кто заслужил величье, получит вашу ненависть». Его диагноз перекликается со словами лорда Байрона: «Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем Толпа».

Файнс отмечает, что столь бескомпромиссный человек, как Марций, не должен допускаться к власти. Он достоин всяческих почестей за отвагу, но политика – не его сфера. Ему неведомы искусство диалога и тонкости дипломатии. Назначение Кориолана на должность консула неизбежно влечет за собой проблемы. Двое сенаторов, расценивающих его как угрозу своей карьере, без труда настраивают римлян против спасителя города.

Великолепно показан молниеносный переход от симпатии к ненависти. Вначале новоизбранный консул переборол себя и наладил контакт с простым людом. Стоило же ему уйти, как явились интриганы и одной единственной речью убедили всех в обратном: Кориолан – предатель, и его нужно уничтожить. Сенаторы олицетворяют образцовых политиков. В ответ на любые веские аргументы они твердят: «Ерунда, все наизнанку», хотя сами бьют рекорды по искривлению действительности.  

Некоторые критики разглядели в фильме «фашистское ядро» ввиду того, что злодеи похожи на американских демократов. Подобные обвинения беспочвенны. Рэйф акцентирует внимание на том, что сознательно избегал политических аналогий. Его цель – явить человеческую сущность, в которой кроется первопричина наших бед, в том числе и тех, что связаны с политическим выбором. Такая установка совпадает с авторским замыслом. «Во времена Шекспира не было фашизма, - говорит Файнс. - Он всего лишь констатирует, что мы по уши в дерьме». Происходит то, о чем писал Оскар Уайльд в «Балладе Редингской тюрьмы»:

«Но с незапамятных времен

гласит любой закон

с тех пор, как первый человек

был братом умерщвлен,

что будут зерна сожжены,

а плевел пощажен».

Большинство действительно предпочтет сжечь зерна и сохранить плевелы.

Непроходимая тупость толпы, благодаря которой два ничтожества изгоняют из Рима Личность, вызывает такое отторжение, что зрители начинают отождествлять себя с Кориоланом и разделять его жажду мести. Вместе с героем нам тоже хочется испытать катарсис от свершившегося возмездия. Мы тоже пылаем неистовым, всепоглощающим гневом. «Шекспировский язык гнева прекрасен! Это все равно что гнать на спорткаре» - признается Файнс. Нанесенная Кориолану травма слишком глубока, а посему он никогда не будет удовлетворен результатами расправы. Только смерть может его остановить.

Тактический ход оскорбленного гордеца вполне логичен. Он обращается к заклятому врагу Авфидию, с которым много раз сражался прежде, предлагая объединить усилия против Рима. Тот охотно соглашается, ибо в отличие от безмозглого сброда, понимает, кого они унизили. («О, великий! Как они посмели? Да только из-за этого на них пора напасть!») Гомоэротический подтекст очевиден.

Вражда не мешала им быть родственными душами и находиться в симбиотической связи. Они думали друг о друге больше, чем о собственных женах.  «Он – лев. Если бы не был я собою, хотел бы я быть им» - в устах угрюмого Кориолана такие слова дорогого стоят. Авфидий высказывается еще откровеннее. «Хоть искренне люблю жену я, счастливей я сейчас, чем в день венчанья» - заявляет он, когда противник приходит за помощью. Подспудное влечение героев вписывается в античные представления о воинах-полубогах, которых тянет к равным себе (к примеру, в Древней Греции элитные войска состояли из влюбленных мужчин, и гомосексуальность в целом поощрялась). Режиссер умело использует гомосексуальный мотив для обострения трагедии.

Авфидий надеялся, что общение с Марцием будут симметричным, но очень скоро чувствует себя отвергнутым. Во-первых, Кориолан оттеснил его с позиции лидера, а во-вторых не раскрывается перед ним так, как ему бы хотелось. Навязчивая мечта Авфидия об убийстве проистекает из желания обладать объектом. То же желание прослеживалось и в поиске физического соприкосновения. Файнс намеренно добавляет сцену рукопашного боя между ними (удары, клинч, сплетенье тел равнозначны любовным объятиям). В финале Авфидий воплотит задуманное и казнит того, кем одержим. Пронзив Кориолана ножом, он будет страстно целовать его лицо. Это один из лучших эпизодов в фильме, хотя отнюдь не все поймут тайный смысл.

Просмотр оставляет горький осадок не только из-за закономерной гибели Марция, а и потому, что его мечты не осуществились. Ни толпа, ни сенаторы не понесли наказание. На первых порах план работал безупречно. Мститель опустошил предместья Рима и преподал урок своим гонителям, подразумевая следующее: «Вы объявили меня чудовищем. Отлично, я стану монстром в угоду вам, и вы даже вообразить не можете каким». Кориолан отрекся от прошлого и утратил человеческие черты, обратившись орудием распространения кошмара. Лучший друг, моливший его пощадить Родину, точно передает суть метаморфозы: «Он теперь крылат. Не человек он, а Дракон. В нем жалости не более, чем молока в самце тигра».

Любопытный нюанс: вживаясь в жуткий образ, Файнс черпал вдохновение из портрета Путина. Он часами смотрел в безумные глаза российского президента и думал, что именно так должен выглядеть его герой в порыве ярости. На этом сходство исчерпывается. В отличие от Путина Марций не был тираном. Иначе он бы не поддался на доводы матери.

Зависимость от материнской фигуры – одна из ключевых тем фильма. Авторитарная Волумния способствовала закреплению инфантилизма, сделав сына «мальчиком в теле воина».  Режиссер подчеркивает, что их отношения интересовали его больше всего. Это неудивительно, учитывая наличие материнского комплекса у самого Рэйфа. Одной из самых значительных женщин в судьбе Файнса была актриса Франческа Аннис, старше его на двадцать лет. Они полюбили друг друга во время совместной работы в спектакле «Гамлет». Излишне упоминать, что она играла роль Матери.

В картине мира Кориолана Мать занимает центральное место, затмевая жену, друзей, Авфидия. Ирония в том, что он любит ее всем существом, а она – нет. Ради блага отчизны Волумния готова пойти на любые жертвы, включая сына. В итоге так и происходит. Принципы милитаристской этики ей дороже. Она не понимает его потребности расквитаться с обидчиками, как и не понимала причин стычки с плебсом. Ее совет: «слова заучишь и спускай их с языка» наносит ему тяжелую рану. Марций стремится говорить правду даже в ущерб себе («не хочу, чтобы рот мой становился ртом шлюхи»). Грандиозный проект мести в какой-то мере является вызовом материнской власти, так как дает возможность принимать решения самостоятельно.

Роль Волумнии мастерски исполняет Ванесса Редгрейв – живая легенда, одна из лучших представительниц британской актерской школы, работавшая со многими прославленными режиссерами. Ее аристократичная мягкость контрастирует с жесткостью действий и монологов, придавая персонажу дополнительные яркие краски. Она побеждает сына в заключительной словесной дуэли, вынудив его опуститься на колени и признать: «Ах, мама, меня ты одолела…»

Когда сломленный полководец подписывает соглашение о мире, Волумния не глядит в его сторону. Облаченная в военную форму, суровая дама напоминает монумент Родины-матери, источающий холод смерти. Именно она является «крылатым Драконом», отвергающим человеческое ради бездушных идеологем. Ей известно, что союзники Марция могут уничтожить его из-за прекращения войны, но она выбирает Рим со всей неблагодарной чернью и бесчестными политиками.

Изначально у Кориолана были все задатки, чтобы стать уникальной личностью. Мать остановила его развитие, ну а последний ее удар ввергает Марция в абсолютный хаос. Он уже убит. Авфидий всего лишь завершает то, что сотворила Волумния. Справедливость не торжествует. Труп героя выброшен в кузов грузовика, словно ненужная вещь. Зритель с грустью осознает: этот сценарий самый распространенный. Так было испокон веков. И так будет.

В преддверии украинских парламентских выборов многие задаются вопросом: «Неужели граждане нашей страны позволят криминальной власти отнять будущее у себя и у своих детей?» Увы, ответ положительный. Та самая толпа, не изменившаяся со времен Гнея Марция (V век до нашей эры), уверенно движется в направлении тотальной дебилизации.

Помимо фальсификаций невиданных масштабов, не стоит забывать об огромной прослойке населения, которая не мыслит такими категориями, как «будущее». Согласно определению Кориолана, их основная характеристика –  умение быть «врагами самим себе, которых без боя погонят в рабство». У меня нет иллюзий насчет перевоспитания таких особей, чья вина в воцарении Януковича неоспорима. Я возлагаю надежды на активное меньшинство, способное вывести из тупика полуразрушенное государство. Ведь надежда обитает даже на бесплодных пустырях. 

Примечательно, что "Кориолан" был восторженно воспринят критиками и ценителями подлинного искусства, но провалился в прокате. Толпа не смогла оценить безобразие собственного портрета.