Разруха начинается с некомпетентности.

Было когда-то такое понятие - государева служба...

Было когда-то такое понятие - государева служба, трансформировавшееся в понятие  государственной службы, и были люди, отдававшие себя этой службе, что называется и телом, и душой. Без таких людей, находящихся на высших государственных постах, человечество за всю историю своего существования не знает ни одного примера по-настоящему могучего государства.

Многие бывшие политики и управленцы, у которых наиболее активная деятельность пришлась на советскую эпоху, большинству которых сейчас далеко за шестьдесят, а то и за семьдесят до сих пор поражают высочайшим уровнем знаний и феноменальной памятью. На их фоне нынешние министры, депутаты и прочие управленцы любого ранга выглядят маразматическими старичками, независимо от того, каков их реальный биологический возраст.

Они демонстрируют знания, вызывающие у современных менеджеров чувство ненависти и действующие на них, как красная тряпка на быка. Для них был немыслим стиль управления, где самое важное – это не инженерные знания и умения, а личная преданность и финансовый бэкграунд.

Разве нормально, когда конкретным промышленным производством руководит финансист, а среди высшего руководства какой-либо отрасли не найдется ни одного человека, имеющего должное представление о ее специфике, не говоря уже о том, чтобы знать ее как свои пять пальцев. Тем более, видеть экономику страны как единое целое и одновременно акцентировать внимание на мельчайших подробностях.

Как же ненавидят  их  новые управленцы, считающие, что нет разницы, чем тебя поставили руководить, важны лишь денежные потоки!

Академик Валерий Алексеевич Легасов, участвовавший в расследовании аварии на Чернобыльской АЭС, увидел и охарактеризовал предпосылки той катастрофы в довольно неожиданном ключе. Главная из них, по мнению Легасова, – несоответствие нравственно-культурного уровня тех, кто управлял станцией «Чернобыль», сложности объекта. Грубо говоря, эти люди опирались не на Толстого и Достоевского, а на таких же узких специалистов, как они сами, и это колоссально снижало уровень их компетентности.

Чтобы управлять атомной станцией или, если угодно, той же ГЭС, нужно учиться как минимум лет десять. Сегодня некомпетентность, как ржавчина, поразила всю страну. Механистический подход к управлению, непонимание принципов построения и функционирования таких сложных систем, как промышленные объекты, ведут к разрушению инфраструктуры, обеспечивающей их безопасность. Беда в том, что «эффективные менеджеры» считают своей главной задачей не безопасность и устойчивую работу предприятия – что на самом деле является наиболее важным, – а исключительно выкачивание денег.

Не экономика виновата в сложившейся ситуации на предприятии, а неквалифицированные действия менеджмента.

В 1945 г. исполнительный директор, а впоследствии вице-президент Bell Telephone Мелвин Келли пригласил на работу Джона Бардина (впоследствии дважды становившегося нобелевским лауреатом), Уолтера Браттейна и Уильяма Шокли, поставив перед ними задачу – создать переключатель и электронный усилитель на твердом теле. Результатом стало открытие транзистора, за которое группа Бардина, Браттейна и Шокли в 1956 г. получила Нобелевскую премию, и которое оказалось из разряда тех, что становятся поворотными этапами в развитии науки и экономики. Транзисторы стали основой современных информационных технологий и фактически положили начало очередной промышленной революции.

Мелвин Келли, приглашая на работу Бардина, Браттейна и Шокли, сказал им, что основной их целью является создание электронного ключа, однако не менее важной частью работы станет проверка основных принципов квантовой механики для конденсированного состояния. Здесь принципиально важно то, что исполнительный директор крупнейшей промышленной компании говорит на одном языке с научными работниками.

Попробуйте найти в нынешних крупнейших промышленных компаниях Украины хотя бы одного такого исполнительного директора!

Расчеты, сделанные в России, показали, что пока ни одна российская частная компания не доказала на практике, что уровень их менеджмента выше, чем при советском государственном управлении. А расследование причин аварии на Саяно-Шушенской ГЭС подтвердило печальные наблюдения: тот частник, который появился в России после приватизации, не является эффективным собственником.

Фактическое состояние промышленности в Украине аналогично. Системные промышленные комплексы уничтожены, разорваны на части, каждая из которых существует автономно, да еще и под руководством и управлением менеджмента из бухгалтеров и аудиторов. Технически грамотный специалист при разговоре с такими менеджерами может только нервное расстройство получить. В основных, определяющих  существо  промышленного предприятия бизнес-процессах, эти менеджеры ничего не смыслят и ставят во главу угла свои, второстепенные, но известные им, которые по существу и значимости  вспомогательные, имеющие подчиненную роль по отношению к основным. Ситуация - телега впереди лошади. Результаты очевидны.

Собственники отказываются понимать, что  должны нести ответственность перед обществом, обеспечивать социальную защиту своих работников, – тогда они не собственники, не предприниматели, а просто жадные временщики, неспособные видеть перспективу. Идея о социальной ответственности бизнеса не пережиток социалистического строя или чья-то прекраснодушная выдумка. Еще в Евангелии сказано: «…от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут».

Для успеха в промышленности, прежде удачной рыночной конъюнктуры, нужны блестящие профессионалы-технократы, которые досконально и в подробностях знают производство и промышленность изнутри.

Да и вообще всяким делом должен управлять профессионал. В Украине есть целое Государственное агентство по инвестициям и управлению Национальными проектами Украины, которым управляет человек, далекий профессионально от руководимого им дела, как Луна от Земли. Результаты деятельности этого органа временами просто потрясают своей «эффективностью» для государства, как в политическом,  так и в экономическом значении.

Опыт и конкретное знание современной индустрии изнутри, вплоть до мельчайших деталей, нельзя заменить ничем. Никакими бизнес школами с дипломами МБА США и других западных стран, не говоря о наших, отечественных курсах менеджмента, при бывших техникумах и  институтах, переименованных в университеты и академии.

Люди, которые понятия не имеют, что такое завод и как он устроен, с улыбкой говорят: подумаешь, ну что вы так волнуетесь из-за того, что у нас предприятия стоят? Никого же не убили, ничего не взорвали, придет время, мы свистнем – и все прибегут и начнут выпускать продукцию.

Но беда в том, что так не получится. Завод – это слаженный механизм, все части которого притерты и подогнаны друг к другу. И когда этот механизм долгое время бездействует, когда оттуда уходят люди, они теряют не только профессиональную квалификацию – пропадает опыт взаимодействия между разными цехами и отдельными работниками. И что еще хуже – теряется кооперация между целыми предприятиями.

Сейчас наступило время, когда всем управляют экономисты – точнее даже будет называть их бухгалтерами, – люди, поверхностно образованные в вопросах реального производства.

Рыночные отношения бесспорно, важны, но если не понимать, как работает в условиях рынка конкретное предприятие, то вряд ли возможно понять, как повлияют на жизнь множества предприятий те решения, которые принимаются на макроэкономическом уровне.

Имеем падение профессионализма и стремительный взлет по социальным лестницам, приводящий к кессонной болезни. Современные политики не испытывают никаких угрызений совести. Им кажется, что никакой проблемы нет – они имеют право! Они не считают нужным учиться, не считают нужным осознавать, как живут предприятия.

 По большому счету, у них отсутствует сколь-нибудь глубокое понимание того, как вообще работает народное хозяйство, какие в нем существуют взаимосвязи. Они искренне считают, что если высыпать неровным слоем энное количество денег и какая-то небольшая их часть попадет на предприятия, то людям как-нибудь станет лучше. Они верят в то, что так называемый свободный рынок как-то сам собой все расставит по местам, в крайнем случае, ему можно помочь такими примитивными методами, как более чем странное налогообложение. Понимание жизни предприятия практически исчезло.

 Необходимо восстановление производственного потенциала: реанимация производства, труд, товар – и деньги для государства. Это  единственная возможность работать и кормить себя.

Биржевые спекуляции на фондовых рынках не создают товар и не порождают богатство  общества и государства: акциями и деривативами  не оденешься и не пропитаешься.