Акосмополитичная историософия критики Киево-Русских мифологем
Как бы это удивительно ни звучало, учитывая изобилие попыток объяснить русскую экспансию, которая уже продолжается без малого пол миллениума, основной и наиболее очевидной её причиной был "поход на Киев" за наследием, не как столицу Украины, а как столицу Киевской Руси. Украина же, государство с "красивой" историей, которой так не хватало Московии, всегда была просто барьером на пути к земле обитованной. Именно украинцы Россию никогда не интересовали - доказал Голод 33-его. Да и сейчас продолжается тоталитарная кампания под названием "Путин спасает русских". Внимание, - не украинцев, не грузин, не сирийцев от "перетакой" власти, а "своих".Им бы лучше, чтоб эта земля вообще была пустующей. Тогда бы никто не помешал создать миф о великом Древнерусском христианском прошлом, на котором, по сути говоря, и держится вся идеология "братьев". С глубокой уверенностью можно утверждать - если бы на месте Украины на той же географической плоскости оказалось любое другое государство: Белоруссия, Литва, Молдова, их преследовала бы та же участь.
Все эти мифологические этнокультурные спекуляции имеют такое огромное влияние потому, что и национальная, и политическая, социальная, и культурная идентичность, как и право нации на свою государственность определяется исторически. Если сейчас вам вздумается создать Эльдорадо на территории Непала или Атлантиду на островах Тихоокеанского побережья - никто не даст вам такой возможности, также как создать национальность эльфов или отнести к статусу классики свежий культ продукт. Здесь вступает в силу онтофеноменологический закон времени. Он проявляется там, где есть вещи, для которых время - это такой же интерсубъектный компонент как и другие физические и ментальные составляющие. Культура - одно из таких явлений, существующее в историческом дискурсе.
И если для космополитов (а таких сейчас много) время ни в качестве экзистентной формы, ни как ноумен, выражающий феноменальную бытийность сущего в его неизменной последовательности и ситуативности, не имеет автономного философского смысла, и они согласны сжечь историю, если бы речь шла о идентичности её фабульности, идеологичности и субъектности с идеей бесконечного существования в духовном семантическом ключе, то они не могут игнорировать значение его онтологичности, креационной феноменальной каузальности, предопределяющей последовательность времени, как механизма развития объектов и явлений, их взаимозависимую потенциальность, прямую и обратную трансформационную модальность проявлений будущего. И в этом контексте история, как и время вообще, автономно семантично.
В этом третьем значении время, в данном случае воплощённое в истории, время открывает не только свою функциональную созидательную конструктивность, но и несколько знаковых характерных особенностей - непрерывность и потенциальность вечности, которой оно наделяет объекты к нему сопричастные. Иными словами, в каждом объекте настоящего есть следы прошлого, пусть как 1\8 или 1\10 его структури. Каждый новый феномен возникает благодаря связи диалектических факторов в онтологической цепочке бытия. На примере культуры это проявляется в невозможности существования её продукта независимо от этнических влияний. Какой бы космополит, пускай даже самый яростный, его не создал, он не ограждён от социально-бытового, ментальногностического влияния среды, которое передаёт этничность через символичность и психологизм социальных паттернов, традиций, архетипов, специфику логики и ментальности заложенную даже в языке, смысловую и формальную сторону знаний. И всё это вне сомнений накладывает отпечаток на каждый продукт любого автора. Он, конечно же, может убежать от своей этничности, переехать в другую страну, погрузится в культуру постмодерна, и тогда в его произведениях будет другая этничность, но она обязательно будет. Французский постмодернизм отличается от немецкого, бельгийского или американского, если даже не по номинально-фабульным, географическим маркерам структуры, то по психологически аутентичному дискурсу или хотя бы его узнаваемым моментам. Нулевой этничности не существует. Хотя и существует смешанная, на данный момент с ярко выраженными структурными компонентами определённых этничестей,
Даже если речь идёт о глубоких синкретических процессах, характерных постмодерной контркультуре, то они стали возможными благодаря этнической вариативной модальности и типологии культурных наследий. Без духовного исторического опыта наций, отображённого в скрытых и проявленых культурных смыслах, не было бы основ для создания синкретической пострадиционной культуры и космополитической направлености вообще, нечего было бы синкретизировать.
В этом отношении этничность имеет двойной смысл: и как независимая созидательная бытийность для культурных смыслов, существованию которой они обязаны, и как связующий компонент, креационный материал для современной контркультуры постмодерна, и уж точно не в качестве случайной историчности.
Поэтому важно правильно* и объективно помнить историю. И на пике аннигиляции своей не ассимилировать чужую. Это не означает, что нации или отдельно взятые её субъекты не имеют права выбора этнической культурной традиции, на основе которой они будут строить свою государственность, развивать научный и творческий потенциал или определять личностный рост. Этногенез духа никого не ограничивает, но нужно признать его существование. В дискрипсисе духовных алитераций француз может объявить себя немцем, швейцарец стать хоть итальянцем, а португалец получить планетарную транскультурную прописку и вполне обойтись без историко-культурных фальсификаций. Это важно и с философской, и социальной, и общенаучной точки зрения не только для самой истории или конкретного государства, а также и в интересах субъекта в психологическом дискурсе для самопознания и самоанализа, включая этноидентификацию, определение возможностей личностного выбора, необходимых ответов в поисках самих себя.
Рубрика "Блоги читачів" є майданчиком вільної журналістики та не модерується редакцією. Користувачі самостійно завантажують свої матеріали на сайт. Редакція не поділяє позицію блогерів та не відповідає за достовірність викладених ними фактів.