Ваши размышления о российской и украинской «неевропейскости» и «неразрывности» наших народов побудили меня оглянуться на историю своей страны и заглянуть внутрь себя.
Евгений (можно, я буду обращаться к Вам по-европейски —
без отчества?), Ваши размышления о российской и украинской «неевропейскости» и «неразрывности»
наших народов побудили меня оглянуться на историю своей страны и заглянуть внутрь
себя. И вот что я обнаружила…
Когда
в XI веке дочь киевского князя
Ярослава Мудрого Анна покинула златоверхий Киев… Нет-нет, не пугайтесь, не
стану язвить — мол, в те времена на месте Москвы медведи в чащах резвились — я о
другом. Итак, когда Анна, ставшая супругой короля Генриха I и королевой Франции, прибыла в Париж,
то была шокирована немытостью и невежеством французской знати. Да и сама французская
столица на фоне процветающего Киева показалась ей антисанитарной трущобой…
А
потом Киев накрыла «атомная бомба» XIII века по имени Батый… И в считаные
недели наше протогосударство из субъекта европейской политики деградировало до
состояния объекта. Наш народ на столетия оказался лишенным собственной
государственности (впрочем, случай не редкий в мировой истории). Как территория
мы оказывались частью то одного, то другого государственного образования, нас постоянно
раздирали на куски. И эти куски никак не могли срастись в одно целое.
В отличие от Европы у нас не было рыцарского
сословия. Однако любой мужчина мог выбрать для себя свободу и «рвануть» в
казаки. Так делал каждый десятый (правда, не каждый «рванувшийся» до свободы
доживал). Остальные девять, которым
не
хватало смелости, оставались «гречкосиями», но у них всегда была эта
гипотетическая возможность рвануть к СВОБОДЕ. Это была ценность — пусть
недостижимая, но желанная. Возможно, наши мужчины редко боролись за свободу, но
часто ею грезили.
Козаки — рыцари, но не в европейском смысле. В Европе это был
вопрос крови, у нас — собственного выбора. Хотите возразить, что казаки были не
столько рыцарями, сколько разбойниками? Не более чем европейские рыцари. Казацкий тип мышления, отраженный в наших
легендах, на Майдане пережил реинкарнацию. Я узнавала в мужчинах Майдана все
присущее нашей истории поведенческое многообразие. Там были потомки всех типов казаков
— от благородных идеалистов до адреналиновых авантюристов. (А потомки «гречкосиев»
болели за них, сидя перед телевизорами, и ждали, когда же те для них победят.)
Украинцы не любят власть. И это не наша
заслуга. Просто исторически так сложилось, что у нас столетиями не было
собственной власти. А чужих — русских царей, польских панов, et cetera — не любить легко. Когда же у нас
появлялось некое подобие собственной власти, то она была выборной. А когда гетмана
выбирали, то «для профилактики» били кнутом между лопаток — чтобы корона не
выросла. (Кстати, одна из первых в Европе конституций была написана у нас в
1710 году; да, принять ее не получилось, но оцените красоту попытки…) Поэтому мы искренне не понимаем, как можно
обожать президента, даже если бы страна и процветала. Мы традиционно не любим
своих президентов. Не будем любить и будущих. Потому что президентов надо не
любить, а контролировать. И регулярно менять — чтобы корона не выросла. По-вашему, это не европейское мышление? И
разве в нашем подходе можно найти хоть малейшее сходство с российским
восприятием власти?
Украинцы
обоих полов не любят феминизм. Прекрасные строки Некрасова — «есть женщины в
русских селеньях...» — нельзя применить к Украине. Потому что в русских
селениях эти женщины «есть», а у нас таких — половина. Нам подавай «черевички,
как у самой царицы» (подробнее о наших женщинах можно прочесть у «русского
писателя и украинского гения» Гоголя). Это в Украине женщина была премьером и
чуть не стала президентом. На что это похоже: на Россию или все-таки Европу?
Украинцы
двуязычны. И второй язык — не обязательно тот, на котором я сейчас пишу. Любой
«вуйко з Карпат» помимо украинского знает еще польский, венгерский или
румынский. Кстати, любой украиноговорящий за два месяца способен освоить
польский.
Да, когда я слушаю Ваши,
Евгений, моноспектакли — я во многом узнаю себя, но и в словах Януша
Вишневского обнаруживаю схожести не меньше. Наши с вами (украинцев с
россиянами) общие воспоминания зиждутся на «совковом» прошлом. А общность такого типа легко
стирается на протяжении пары поколений (первое из которых уже выросло).
Отношение россиян к Украине — естественное проявление имперского сознания.
Типичная реакция жителя метрополии на потерю колонии. Но давайте разграничим общероссийскую и Вашу личную
реакцию, Евгений. Вы лично действительно неожиданно сильно связаны с нами.
Феномен устного литератора Гришковца сложно объясним в России. А знаете, как
легко объяснить специфику вашего творчества в Украине? Гришковец — русский кобзарь 21 века. «Как причудливо тасуется колода!». Вот так неожиданно проявляются Ваши
украинские гены, кобзарь Гришковец…
Мне кажется,
Евгений, Вы чуть лукавите, когда пишите: «со всей ясностью понял, что я не
европеец». Вы не сами к этому пришли, Вам подсказали. Нет, не в Калининграде.
На родине немецкого философа Канта от Европы остались только камни… Возможно,
подсказали даже не Вам лично, а кому-то из друзей, относящихся к 20% населения
России, которые бывают за границей. Их холодно обслужили во французском ресторане?
Отвернулись в немецкой пивной? Фыркнули в польской кавярне? Даже за большие русские деньги
европейцы умеют обслужить вежливо, но холодно… И Вы это «похолодание» отрефлексировали
чисто по-человечески: осознали себя не европейцем. Только это не повод и нас
«одним миром мазать».
Когда вы говорите, что в
Украине воруют так же, как и в России, то льстите нашей власти.
Когда наша власть попыталась «донаглеть» до уровня вашей, то мы ее тот час снесли. Теперь
по поводу нашей с вами «неразрывности». Общая граница в две тысячи километров — сильный аргумент в ее пользу. Но территориальная близость не
гарантирует ментальной. Честно признаться,
в последние месяцы возникает желание построить между нашими странами китайскую
стену и опустить железный занавес…
Конечно,
случай сожжения Ваших книг (слава богу, единичный) — акт вандализма. Иногда людям кажется, что можно
ослабить собственную боль, причинив ее другому… Возможно, Вам будет легче
простить бывшего почитателя, вспомнив о том, как многие евреи после Второй мировой
войны ненавидели музыку Вагнера.
Отказываться от языка
великой русской литературы — слишком большая честь для Путина. И это так же
глупо, как отказываться от великой немецкой философии только потому, что
немецкий — язык Гитлера.
Пройдет
время (надеюсь, недолгое), и русский кобзарь Гришковец опять будет радовать
украинского зрителя. Но, как
точно подметила представительница постсоветского поколения Украины, «никогда мы
не будем братьями, ни по Родине, ни по матери…»
Рубрика "Блоги читачів" є майданчиком вільної журналістики та не модерується редакцією. Користувачі самостійно завантажують свої матеріали на сайт. Редакція не поділяє позицію блогерів та не відповідає за достовірність викладених ними фактів.