АППЕНДИЦИТ? РЕЗАТЬ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!

Что будет, если по дороге в другую страну на законопослушного украинского гражданина нападет приступ аппендицита?

Когда я была маленькая, то жутко боялась приступа аппендицита. Видимо, с кем-то из подружек приключилась эта неприятность, подозреваю, что мне показали розовый шрам и рассказали, что перед операцией человека раздевают догола - думаю, именно поэтому мне лет в 10 было очень страшно "заработать" воспаление аппендикса. Так как среди детей (оказывается, и среди взрослых тоже) считалось, что аппендицит приключается от поедания семечек со шкурками и яблок целиком (то есть, не оставляя огрызка с косточками), я бдительно оградила себя от этих факторов риска. Коме того, почему-то считала, что еду надо запивать жидкостью, потому что иначе она слишком твердая и может возыметь действие, сравнимое с действием неочищенных семечек и яблочных огрызков. Особенно волнительными были периоды поездок с папой на море - в детстве я думала, что неприятность такого вселенского масштаба, как аппендицит, может случиться только в каникулы, далеко от дома, в присутствии папы, от которого я буду скрывать неприятность как можно дольше...

Потом я стала подростком, перестала об аппендиците, начала - о контрацепции и о том, как бы не заглотнуть чего-то такого, от чего потом не откачают. В общем, все как у всех. А еще позже стала совсем взрослая и вообще забыла, что в человеческом организме существует аппендикс.

... Пересадка на автобус в Ганновер у меня была в Варшаве. Киевский автобус опоздал где-то на час из-за традиционного простаивания на украинско-польской границе, настроение было чудесное, и я даже слопала автобусную сосиску с картошкой и помидором. Ехала, как обычно, к маме в Германию, вещей мало, дорогу эту, в общем-то люблю, всегда получаю от нее удовольствие, на автовокзале в Варшаве тоже все знаю, неоднократно там была - иными словами, поездка просто отличная. Только вот автобусная сосиска как-то "не пошла" - живот начал побаливать. Было это около одиннадцати вечера по европейскому времени. Ну, ладно, бывает - ничего страшного, перетерплю, потом пройдет. Села в автобус, идущий до Ганновера, там стюардесса - литовка, с ней можно по-русски, рядом со мной, к счастью, пустое место, из соседей - несколько китайцев. Короче, все норм. Только живот болит. Автобус едет через Польшу, дальше Германии, и мне около 11 утра выходить в Ганновере. Где-то в четыре часа утра я, безразличная к окружающим, мирно рыгала на остановке под забором - это было еще в Польше. Обрадовалась: думаю, ну, раз тошнит - значит отравилась долбанной автобусной сосиской. Ниче, переживем. Но мне ж плохо. Че делать? Думаю, сейчас скажу стюардессе, что плохо, высадят в Польше, поедут дальше, а я в неизвестно каком городе останусь в больнице. Язык - не проблема, я польский хорошо знаю, но как-то стремно. Решила терпеть хоть до Германии. Дотерпела до Ганновера, вышла на автостанции, позвонила маме, сказала, что живот болит, но уже скоро буду. Потихоньку, с чемоданом, пришла домой, есть не захотела и прилягла. Думаю, полежу, пусть наконец-то живот пройдет, пойдем с мамой гулять. Заснула. Просыпаюсь - пипец. Не могу правой ногой шевельнуть. И тут - да, только тут - до меня доходит, что это, наверное, аппендицит. Гуглю симптомы, убеждаюсь, что у меня классическая версия, беру страховку и набираю номер. Первый раз за 18 лет регулярных поездок в Германию пользуюсь страховкой. И боюсь знаете, чего? Что она не работает. Но, к счастью, все ок: у меня спрашивают симптомы (русскоязычный сервис есть), интересуются, могу ли я ждать около 40 минут и просят ждать СМС. Она приходит минут через 20. Я до сих пор ее храню. Девочки еще раз заботливо перезванивают - убедиться, что я все получила, объясняют какие-то формальности насчет названия страховой, мы с мамой вызываем такси и едем в больничку. Это недалеко от дома, поэтому на месте мы минут через 15. В такси я все еще ржу, но ходить уже могу только под углом 90 градусов. Не, ну, чуть больше. Время - около трех часов дня.

Благодаря общению с постоянно проживающими в Германии родственниками и друзьями я приблизительно знаю, что меня ожидает: долгие часы в приемном отделении. Чтобы заслужить особое внимание, нужно изобразить умирающего - этот метод срабатывает мгновенно. Сначала мне повезло: моя очередь вроде как подходит быстро. У меня берут кровь, меряют давление, температуру, спрашивают о симптомах, задают общие вопросы - и я снова отправляюсь в комнату ожидания. Жду еще около полутора часа, в основном сидя, так как только пытаюсь прилечь, сразу подходит кто-то из персонала и спрашивает, не надо ли меня уложить в отдельной комнатке на койку. В такие моменты я медленно вскакиваю, говорю, что еще могу потерпеть. Мама все это время рассматривает журналы. Через полтора часа я таки подползаю к администратору, которая с самого начала убедилась в том, что моя страховка действительна, и спрашиваю о своей дальнейшей судьбе. Оказывается, что как раз в этот момент освободилась хирург (она же меня и оперировала) и бодрым шагом ведет согнутую меня в кабинет, где делают УЗИ. Оговорюсь: если бы я сказала, что не могу идти, койка на колесиках и человек в оранжевых штанах были бы в моем распоряжении. Но нет, я еще могу ходить, скрючившись, и даже шучу по-немецки. Хирург спрашивает, почему я так хорошо говорю на их языке.

Дальше все быстро. Аппендицит? Да. Че делать? Оперировать, но сейчас негде, как только будет операционная, так сразу и сделаем. Лежите тут. Укладывают в отдельном кабинете, подписывают койку моим именем, ставят капельницу с обезбаливающим (потом посмотрела - что-то аналгиноподобное), мама через какое-то время начинает скучать и просится домой, говоря, что днем придет меня проведать. У меня с собой в кульке тапки и спортивные штаны. Мама идет домой, я мирно дремлю в кабинете. Каждые полчаса кто-то заглядывает проверить, как я, один раз приходит моя хирург с коллегой, который после экспресс-диагностики путем тыканья пальцем в живот и короткого разговора тоже спрашивает, почему я так хорошо говорю по-немецки. Еще забегает строгая дама, которая просит меня снять все украшения, очки, составляет список вещей, которые у меня с собой (включительно с бельем, не говоря уже о документах и серьгах), складывает все это в кулек, закрывает на ключ в шкафчике, и ключ уносит. Я остаюсь одна, без телефона, с аппендицитом, капельницей в вене и в философском настроении: я хочу, чтобы из меня поскорее достали аппендикс. Около десяти вечера (то есть, через 24 часа после появления первых симптомов) приходит человек в оранжевых штанах и катит меня в хирургическое отделение. Коридор - лифт - коридор - зал перед операционными. Я чувствую себя прекрасно. Мне интересно. Кажется, мне никогда не было так интересно, как в эти часы. Я смотрю по сторонам, думаю о том, кто этот человек, который меня прикатил, из какой он страны - серб, наверное... может, поляк... Милая медсестра задает несколько вопросов. Приходит анестезиолог. Рассказывает, как чего будут делать. Я задаю вопросы. Он отвечает и спрашивает, почему я так хорошо говорю по-немецки. Дальше все просто чудесно. Я расписываюсь в бумажках, где отмечено, что у меня нет имплантов и искусственных челюстей, а потом меня катят в операционную. Я чувствую себя, как в кино. Как в каком-то импортном сериале про врачей. Они все вокруг такие красивые, высокие, в зеленых костюмчиках, улыбаются, берут за ручку, спрашивают, как настроение. Прекрасно, замечательно. Болит живот очень сильно, но уже пофиг, я ж в операционной, вокруг мониторы. Невероятно приятное чувство доверия - редко такое бывает. Стандартное - три вдоха... и дальше кто-то легонько трогает меня за плечо, здоровается, спрашивает, не тошнит ли меня, цепляет пару датчиков, говорит, что трусить скоро перестанет и предлагает поспать. Полтора часа в реанимации, датчики сняли, пришел человек в оранжевых штанах и повез меня в палату. О, это волшебно! Он везет меня сначала в лифте, потом - через улицу, в послеоперационное отделение. На улице ночь, свежо, но меня уже даже не трусит, все ок. Я смотрю на звездное небо, на рыжего бородатого человека, который молча возит пациентов в кроватях на колесиках... Это просто чудесно! Аппендицит, ты прекрасен! Как хорошо, что я привезла тебя за две тысячи километров сюда, в Ганновер...

В палате два места. Соседка спит, мою койку ставят возле окна. Подходит медсестра, мы пару слов говорим по-немецки, но потом я вижу, что на бейдже у нее написано "Татьяна", поэтому следующие пару слов - по-русски. Она заглядывает каждые 30 минут. Видимо, так положено проверять всех послеоперационных. На вторую и третью ночь никто не подходил, но если бы возникла надобность, думаю, это не было бы проблемой.

Так как вся эта история выпала на субботу и воскресенье, воскресным утром обход скромный: медсестра меряет давление, температуру, предлагает помощь в первом подъеме после наркоза. Дальше все - как обычно после лапароскопии.

Я вообще-то равнодушна к булочкам с джемом, но это было первое, что мне удалось съесть после полутора суток голодания и боли в животе. Никогда я так быстро не ела булочку. Никогда чай не казался мне таким вкусным. Еда - отдельная тема. Во многих случаях никаких особых диет в немецких больницах не предлагают. На обед в первые сутки после операции мне дали - внимание - гороховый суп с сосисочками. Подносы с едой подписаны фамилиями пациентов и обозначена форма оплаты - у меня было написано "общая". Возможно, тем, у кого частная страховка, приносят что-то другое.

Мама пришла только к трем часам дня. Это вообще отдельная тема. Она живет в Германии 18 лет. И сама в больницах бывала, и родственники тоже. Ее спокойствие и уверенность в том, что все будет нормально и нет необходимости суетиться или переживать - результат многочисленных контактов с системой медицинского обслуживания. Никому в голову не приходит "поговорить с врачом", "поблагодарить", "спросить, как дальше", "сказать спасибо медсестре" или что-то подобное. Когда из меня наконец-то вынули дренаж (на вторые сутки), жить стало намного легче и веселее. Пришла подружка, тоже живущая в Германии уже лет 15. Принесла шампанское и сыр с плесенью. Шампанское все же решили сохранить до моего выхода из больницы, а сыр слопали. В коридоре в полной доступности и для посетителей, и для пациентов - вода и чай в любом количестве. Так там во всех больницах.

На третьи сутки меня покормили завтраком (булочка, масло, джем, чай), дали так называемое "письмо" (его обычно пересылают семейному врачу, но в моей ситуации отсылать было некому, поэтому отдали на руки), попросили сделать копию страхового полиса и паспорта, и сказали "до свидания". Подружка помогла завязать шнурки на кедах (да, несколько дней было больно сгибаться), отвезла меня домой, и там мы выпили шампанское, доев еду, которую мама готовила к моему приезду.

Итог: страховка, оформленная в Киеве, стоила мне 162 грн. 80 коп. Сомнений в необходимости предоставления экстренной помощи у страховой компании, видимо, не возникло - операция, насколько мне известно, стоило около 5500 евро, но вопрос оплаты меня не касался вообще. Удаление аппендикса удивительным образом обошлось мне в 6 евро. Но потом я купила в аптеке 15 стерильных пластырей. Они стоили почти 12 евро. Требовать эти деньги со страховой компании у меня просто не хватило совести...

*На фото - обычная палата в немецкой больнице.