По прозвищу "Кокс"

Есть в Украине такой славный самолетик – Ан-24. По натовской классификации он называется «Кокс». В этом названии есть часть правды. Полет чем-то и вправду похож на наркотический трип.

 В пятницу я  оказался в Запорожье. В субботу днем у меня в Киеве должна была быть лекция, в воскресенье  в Днепре – еще более важная, потому что для детей. Переговоры в Запорожье затянулись, и я увидел, что попадаю на лекцию только самолетом.

Я человек обязательный, мы как раз только вчера на прогулке беседовали на эту тему с сыном -  если ты что-то  пообещал, то ты не можешь не сделать. Поэтому  я  не стал отменять лекцию. А решил лететь самолетом в Киев. Я так летаю из Днепра, потому что доехать туда и назад машиной получается дороже, чем слетать самолетом, не говоря о потраченном времени. И я  лечу из Запорожья в Киев. Да, я привык к Эмбрайрам, каюсь. И я как-то не учел, что в других городах понятие «внутренняя авиалиния» может воплощаться как-то по-другому.

Я приезжаю в аэропорт Запорожья, и вижу вот оно, воплощение внутренней авиалинии. Наконец оно меня догнало. Нельзя просто так летать самолетом по Украине и не расплатиться за это. Потому что наши люди в  булочную на такси не ездят, это вбито в наши хромосомы несколькими поколениями, садиком, школой, октябрятами, пионерами и комсомолом. Летать из города в город – это мажорство, ну и что, что дешевле, чем машиной. Не только мажор, а еще и сильно умный! И вот долетался.

Из Запорожья в Киев летит Ан-24. Любимый транспортник ВВС Румынии, Монголии и Кубы. Но не лететь я  не могу -  я не отменяю лекций, не меняю планов и не прогибаюсь под обстоятельства. Мы идем на посадку, и рядом со мной оказывается место какого-то болтливого еврейского банкира из Нидерландов. Я удивлен увидеть его рядом, так же как я удивлен не увидеть в салоне мешков с ворочающимися хрюшками, клеток с курами и кравчучек с яблоками и картошкой.  И мне приходится постоянно отвечать на его расспросы.

Начинается разговор с того, что, Kyiv – это хорошо, это короткое слово. Я из Днепра? Днепр это хорошо, там Коломойский, умный человек, настоящий идише копф, и хорошо, что Dnipro – короткое слово. Вот раньше было Dnipropetrovsk, и это было плохо, потому что длинно и не выговорить. Он очень за декоммунизацию, потому что названия становятся короче и ему проще летать по этой цветущей стране. Вот был еще один ужасный город – Dniprodzerzhinsk, слава декоммунизации, теперь его можно выговорить – Kaminske.  Но я не знаю, когда переименуют Zaporizhia? Это очень неудобное название. Надо короче. По примеру Днепра нельзя ли сократить до Zapo?

В это время заводятся двигатели и всё тонет в грохоте моторов и вое винтов. Не даром НАТО дало Ан-24 прозвище «Кокс». Потому что это в первую очередь – военный самолет. В нем хорошо летать, если вы десантник.  в застегнутом шлеме и двух парашютах – на животе и на спине. И он не пригоден, чтобы лететь  с переговоров на лекцию.

За время взлета и полета мне пришлось ответить на такие вопросы нидерландца:

В: Что вы сказали пассажирам, почему они стали так печальны?

О: я неудачно пошутил. Я спросил, знает ли кто-то молитву «Отче наш».

В: Что говорит офицер, который машет в проходе руками?

О: Это обычный предполетный инструктаж, это пилот, он говорит где аварийные выходы, но вы его не слышите, потому что ревут моторы и он мог бы делать это молча.

В: Что это за хлеб с вот этим вот сверху, который всем раздали?

О: Это бутерброды с копченой колбасой, маслом и петрушкой, это бортпитание. Ешьте, не отравитесь. Такое же в наших поездах.

В: Что это за отделка? Это пожароопасно?

О: Это дермантин, советский виниловый кожезаменитель, в СССР люди любили обивать им входные двери в дом.

В: Это занавески Укрзализницы? Они тоже до половины окна. Или это половина занавески?

О: Это -  фираночки, это в национальном духе. В наших селах у украинских бабушек везде на окнах фираночки, это часть культурного наследия, и мы очень чтим его и поддерживаем. В том числе на ж/д и авиатранспорте.

В: Что это за бумажные газеты?

О: Это разные не очень дорогие газеты, почти свежие. Это чтобы пассажиры читали.

В: Почему мы все время летим под облаками?

О: Внизу наша цветущая страна, это красиво. Если самолет потратит все силы на подъем выше облаков, ему может не хватить сил, чтобы оторваться от земли в следующем полете.

Под конец полета настроение у меня благодаря нашим диалогам очень улучшилось, несмотря на гул в голове от завывающих моторов. Но у моего нидерландского спутника оно заметно упало. Он стал каким-то тихим, грустным и подавленным, и всё посматривал на часы, кстати, неплохие Longines.

И я тогда подумал: бедные, как же они будут-то, когда мы с Нового года триумфально войдем в Европу с нашими поршневыми транспортными самолетами, фираночками, бутербродами с копченой колбасой и серыми газетами? Будут грустить безостановочно? А что с ними будет, когда мы извлечем особняки, наличку, наших разных надь и их сестер, нашу коррупцию, наши договорняки, крыши, решал, нашу бизнес-реальность и наш менталитет? Наверное, они тогда увеличат квоты для ИГИЛ, решив выбрать из двух зол меньшее.

Но главным положительным моментом было то, что самолет прилетел вовремя, и я попал к людям, которые меня ждали, и передал им часть моих знаний, в которых они нуждались. Потому что бизнесмен должен быть обязательным и не отменять обещанного. Даже если между ним и выполнением обещания встает Ан-24.

По прозвищу «Кокс».